«55 стрелковая бригада (I формирование)
» (5-я редакция)
|
|
Вышла книга: "55 отдельная стрелковая бригада. Внук комбата: размышления для будущих командиров." Полная ежедневная хронология 55осбр в цвете, с картами, схемами, текстами
архивных документов. Купить книгу:
|
|
|
- Девушка одна живет в посаде, Встретишь ее, скажи — отгадал я ее загадку: Больше отца с матерью, Больше света белого Любить надо родную землю... (из к/ф «Кощей Бессмертный») -
Может быть и Вы уже попали в армию, на очередную мясорубку, она здесь работает
полным ходом, только знай, посылай сырье… Кому это нужно, тебе или мне, или
каким-то фашистам, которые такие же рабочие, как и мы с тобой. Убивать как
кровожадные звери, убивать друг друга самым ужасным способом, уничтожать
материальные ценности… Горько, что люди не могут понять коварный обман и
несправедливость, то что их натравливают друг на друга, как диких зверей, во
имя благополучия других, которым нужна слава, деньги и т.д., которые
недосягаемы простым смертным, и все это делается под маской лжи и фальши,
т.е. политики… Придет время, когда на виновников этих бедствий наши потомки
будут показывать пальцем и скажут – вот они, кровожадные звери в образе
людей, вот они, людоеды, загубившие ради собственного Я миллионы человеческих
жизней. (из фронтового письма цензурной категории «К» , отправитель В.Дендин,зима
1941г., Подмосковье) |
Мой дед, Григорий дожил до вполне преклонных лет. Мальчишкой я слышал от него рассказы о Великой Отечественной Войне. Дед умер в 99 лет в декабре 2012 года, лишь 8 месяцев не дожив до своего 100-летия. В последние годы жизни он рассказывал уже не так, как раньше. И я решил зафиксировать его воспоминания для себя, своих сыновей, и для всех, кто хотел бы представить события первой военной зимы через скупые слова воевавшего.
Никоим образом не претендую на академическую полноту, несмотря на приводимые ссылки. Тому, кто знает, что такое война понятно – полной ясности в исследовании войн никогда не будет. Во время войны необходимо подавлять сопротивление тех, кто определен командованием как враг, и добиваться победы любой ценой. Все остальное - в меру собственной веры и воспитания, то есть в меру собственной человечности. Отсюда понятно, что многое о войне скрыто и поныне.
Коммунистическая идеология ВКП(б) и нацистская идеология НСДАП, идеология Великобритании и интересы самых богатых семейств нашей планеты создали в годы Второй мировой войны корпус мифов о войне. Это не ново, ведь история пишется летописцами по заказу победителей. И не просто победителей, но власть имущих особей из среды победителей. Их мотивы понятны: они решают вопросы удержания и передачи власти, что влечет за собой и передачу материальных ценностей, «нажитых непосильным трудом».
Пусть же малые воспоминания моего деда станут еще
одной каплей, которая точит камень окостеневших мифов о Второй мировой войне.
Наблюдение и участие в одном и том же событии пройдет у разных людей через «фильтры» их собственных смыслов, и, в результате, они запомнят зачастую весьма разное, а уж выводы могут сделать вообще – совершенно противоположные.
«Братья и сестры!» —этот призыв прозвучал, когда, увидя перед собой крах, «товарищам»-коммунистам в лице Сталина пришлось обратиться ко всем остальным, кто остался в России после многолетнего господства большевиков. Была разбужена энергия народа, и для целого «поколения Победителей» жизнь приобрела особенный смысл. Да, тогда в 1941 стала меняться страна, но не режим. И о кровавой дани своего народа правящему режиму дед помнит и не забывает с той лютой зимней ночи 1937 года в церкви на пути в Новосибирск, когда его рядового-строителя, вернувшегося домой из Даурии на побывку, срочно вызвали в военкомат и придали в усиление (в виду нехватки штыков) при этапировании из местного острога в Новосибирск. По пути этап загоняли в сельские клубы на ночевки, конные НКВД-шники размещались на постой в домах, а «общевойсковые» мальчишки сторожили этап внутри (такая слабая ночная охрана объяснялась просто: сильный мороз, снег по плечи, еды нет). По этапу пробежало дедово имя и род, и в первую же ночь он узнал среди этапа знакомых и даже дальних родственников своего умершего отца. Эти 30-50 летние люди были для него, молодого парня, очень взрослыми. Много говорили в эти ночи. Он стал свидетелем и участником того, как советская власть формировала для своих нужд безправную безплатную крестьянскую рабочую силу. Такое случилось с ним единожды. Но этот опыт многое изменил в его понимании окружающей жизни.
Поэтому воспоминания участников боев на передовой из младшего командного состава, кто каждый день жил «окопной» жизнью, но знал и жизнь «штабных» - позволяют выявлять факты, детали, характер отношений между людьми, важные для понимания родовой преемственности, а значит и наших собственных поступков. Ибо смыслы живут, ох даже, как живут!
Без преувеличения, к 2012 году таких как дед – комбатов передовых частей наступления – оставались в России единицы. Как жаль, что дед не склонен был ко всякого рода письменным воспоминаниям. Для его жены (Царство ей Небесное) его крики: «Воздух!», «За мной!», «Ура!»,- по ночам (в течение лет десяти после окончания войны) были не пустым звуком.
Размышляя о форме подачи текста, посещая различные сайты с воспоминаниями ветеранов, я решил отказаться от жанра интервью, так как в моем случае собственно интервью было много, были даже видеозаписи, уточнения отца и его брата, которые ранее слышали рассказы деда о войне, была работа с источниками: воспоминания ветеранов, исторические исследования, опубликованные документы. Шаг за шагом выстраивалась картина. Нет, не всего боевого пути деда, а лишь его начала – наступления наших войск под Москвой в декабре 1941 - марте 1942гг.
Большинство воспоминаний о 1-й Ударной Армии (1УА), найденные мной в открытых источниках, принадлежали либо командующим армиями, фронтами, либо офицерам штабов, включая командиров бригад и офицеров связи, то есть людям, находившимся на передовой время от времени. На этом фоне воспоминания лейтенанта (впоследствии старшего лейтенанта), находившегося на передовой все время, поднимавшего в атаку солдат и оставшегося в живых, могут быть интересны современным пытливым молодым людям и, надеюсь, внесут свою лепту в выравнивание баланса воспоминаний высшего и младшего командного состава. Нашел я и воспоминания рядовых участников наступления под Москвой, находившихся на том же направлении наступления. Этими воспоминаниями я подкрепляю некоторые замечания деда.
Автобиографическая память стариков, фактически живущих своим прошлым, располагает к последовательному изложению фактов с аргументами в виде ярких событийных пятен. Прямая речь деда и других участников войны выделена и взята в кавычки.
Не забываю и о важной фразе, что «каждый мнит себя героем (стратегом), видя бой со стороны». Поэтому в комментариях, данных обычным курсивом, я связываю свою точку зрения со словами деда, делая это в контексте событий того времени, о которых он упомянул или промолчал.
Дед участвовал в двух больших операциях той войны: наступлении под Москвой и прорыве блокады Ленинграда – операция «Искра». Здесь речь пойдет о первой операции. Итак.
Мой дед родился в 1913 году в г. Камень-на-Оби
на Алтае в крестьянской семье. Военную службу в рядах РККА начал рядовым
срочной службы 42 отдельного строительного батальона в Даурии
(Забайкалье). Строили аэродромы. Позже работал техником-нормировщиком в
планово-экономическом отделе треста «Фрунзестрой». В
1939 году был призван через повестку военкомата с формулировкой «на
переподготовку» в ряды РККА и направлен в Ташкентское пехотное училище им
В.И.Ленина, которое окончил летом 1941 года (я
рассматриваю это как скрытую мобилизацию, которую организовало правительство
СССР после осознания неизбежности вступления в войну)
Личный опыт трудно заменить
пропагандистскими установками. Факт переброски с Дальнего Востока на запад воинских
частей ещё до начала войны подтверждается свидетельством брата моего деда
Алексея, который служил в Благовещенске. Перед войной его часть была
переброшена в Литву на границу и передана из подчинения НКВД в подчинение РККА.
На мой взгляд, правительство СССР прекрасно осознавало неизбежность войны в
1941г. Но одни группы влияния в руководстве страны не хотели, а другие группы
влияния не смогли подготовиться к войне.
Поскольку, многомесячная интенсивная подготовка плана «кратковременной военной
компании» против СССР в штабах трех частей немецкого вермахта была известна большевисткому руководству. Ведь этот план был подписан
Гитлером ещё 18.12.1940г. Официально он назывался: директива №21 (с печатью
“Верховное командование вермахта/Штаб оперативного командования/Отдел обороны
страны/№33408/40”, ныне известный как план «Барбаросса»)
В семье деда было 6 человек детей: 2 сестры и 4 брата. Все братья были мобилизованы и воевали. Погиб лишь самый младший Алексей – командир разведвзвода – в 1941г. в Литве. Следующий по старшинству – дед – был награжден на фронте медалью «За боевые заслуги», ранен при прорыве блокады Ленинграда, стал инвалидом 1-й группы. Следующий брат Иван был танкистом, прошел всю войну, на фронте награжден орденом Красной Звезды, был ранен - горел в танке, дошёл до Праги, вернулся, инвалидности не имел. Самый старший Василий также прошел всю войну – кавалеристом-пулеметчиком (ручной пулемет системы Дегтярева), был четырежды ранен (первый раз под Москвой), возвращался в свой кав.полк после ранений, в боях за г.Седлец был тяжело ранен награжден медалью "За отвагу", дошёл до Австрии, вернулся, инвалидности не имел (не получал).
Начало войны застало моего деда в звании лейтенанта в Чирчикских летних военных лагерях под Ташкентом. Через 3
месяца он был направлен в г.Чкалов (Оренбург).
Формирование частей в Чкалове проходило в обстановке строгой секретности,
соответственно, дед понял куда прибыл поезд, только прочитав название станции
на вокзале. Прямое подтверждение данной
секретности: спустя 40 лет по запросу в облвоенкомат
Оренбурга на подтверждение формирования части, был получен ответ об отсутствии
каких–либо данных по формированию 55 стрелковой бригады. Сам факт формирования
стрелковой бригады в Чкалове не подвергается сомнению высшим офицерским
составом армии (В.И.Кузнецов,
Ф.Я.Лисицын) и бригады (Г.А.Латышев,
И.М.Подберезин), отсутствуют лишь документы,
подтверждающие такое формирование. Косвеное
подтверждение такой секретности: по информации от моего отца, Сталин поручил
формирование т.н. «сибирских полков» Берия под персональный контроль, т.е.
документация по формированию частей замыкалась лично на Берия. Если проще, то:
не будучи, собственно, бригадой НКВД ‑ 55 стрелковая бригада формировалась
по линии НКВД и для нужд НКВД.
К ноябрю 1941 года 124 стрелковые дивизии списываются Генштабом РККА со счетов как утерянные в бою. Необходимо было срочно создавать новые, пусть даже с меньшим штатом. Стрелковые бригады и были такими усеченными по боевым возможностям стрелковыми дивизиями. В каждой бригаде – по 4 батальона, включая артиллерийский и минометный дивизион . К 15 ноября 1941г. Во внутренних военных округах было сформировано 75 стрелковых бригад общей численностью 328,6 тыс. человек, из которых 33 прибыли на Западный фронт. Бригады формировались за счет дивизий и соединений Сибири, Дальнего Востока, Средней Азии и фронтов, смежных с Западным .
Дед стал командиром роты 1-го батальона 55 стрелковой бригады I-го формирования (не путать с 55сбр II-го формирования 11.08.1942-04.09.1943, Ленинградский Фронт. Это другая воинская часть). Дед называет свою бригаду «отдельной». Но официально она не числилась «отдельной». Дед, видимо, указывает на «отдельную роль», которую бригада играла в декабрьском наступлении, за 4 с половиной месяца боев выполняя приказы: то командарма 1УА, то командарма 20-й Армии (далее 20А), то командарма 5-й Армии (далее 5А). Согласно срокам, установленным для управления бригады, 55сбр считалась входящей в состав Действующей армии с 26.11.1941 по 21.04.1942. ). (Маршал Б.М.Шапошников пишет, что ряд соединений 1УА к моменту сосредоточения имел некомплект не только в старшем и среднем командном составе, но и в младшем, что, естественно, затрудняло в некоторой степени организацию управления в войсках . Шапошников также отмечает, что укомплектование рядовым составом было произведено полностью).
«Я тогда был безпартийный, а нашу бригаду
на фронте прозвали коммунистической бригадой» (и другие бригады имели неформальные названия: 50сбр тоже имела добавку
«коммунистическая», 56сбр называлась «курсантской», 71сбр и 84сбр – «морскими»).
Дело в том, что в начале личный
состав 55сбр состоял в подавляющем большинстве из партийно-комсомольского
актива со снятой бронью. На формирование штаба
бригады партийцы нашлись под завязку: командиром бригады стал полковник
Латышев. По неподтвержденным данным он был секретарем Иркутского обкома ВКП(б).
С партийностью же младшего командного («окопного») состава вышла загвоздка. В
тех жестких временных рамках и в той социальной ситуации, бериевские
соколы уже скребли по сусекам, формируя лояльные и одновременно боеспособные
войска. Верхушка советской государственной системы уже снимала бронь с преданных большевикам членов партии и комсомола,
занимавших посты в инфраструктуре Урала, Сибири и Дальнего Востока.
55сбр была единственной из всех
стрелковых бригад 1УА направлена непосредственно в Москву; её личный состав был
меньше, чем состав других стрелковых бригад 1УА конца ноября, процент членов
партии составлял в бригаде свыше 40%. Возраст большинства личного состава -
более 35лет. Большинство рядового состава имело опыт организаторской работы и
руководства коллективом. Исходя из этого можно предположить, что изначально эта
бригада предназначалась для боев непосредственно в городе Москве. Но потом
оперативно было принято решение включить её в состав 1УА. Предполагаю, что
бригада могла иметь отношение к готовящимся событиям в Москве в
случае эвакуации Сталина в Куйбышев. С приходом немцев взорвали бы Химкинскую плотину, которая отделяет акваторию Химкинского
водохранилища от вытекающей из него через парк «Покровское-Глебово» речки Химки. Уровень водохранилища –
Хотя
ещё 14 октября объединенное командование вермахта, окрылённое успехами своих
войск, которые заперли в двух котлах: Вяземском (19,20,24,30,43) и
Брянском (3,13,50),‑ части восьми армий РККА, издало приказ командованиям
своих армий и воздушным силам об окружении Москвы и взятии её измором (как
Ленинград). Большевики в Кремле знали о нежелании
противника вести прямой штурм города. Все стало ясно с 7 октября, когда Гитлер
запретил принятие возможной капитуляции Москвы, и в городе с задержкой на 3 дня
началось по нарастающей бегство населения и волнения. 10 октября начались бои
под Можайском, Малоярославцем и постановлением
Государственного Комитета Обороны (ГКО) Москва была объявлена на осадном
положении. 15 октября ГКО СССР принял
постановление об эвакуации Москвы. Потянулись на восток эшелоны с дипломатами
разных мастей и их семьями, и, что важно отметить, с «бойцами 1-го и 2-го
Ташкентских фронтов» - представителями партхозактива
и просто – с безпартийными
«попутчиками». Волнения достигли своего пика 16 октября . Значимый исход населения из города
фиксировался 16-18 октября .
Член
ВКПб, член ВЦИК и ЦИК СССР Лозовский (он же Дридзо) Соломон Абрамович был уполномочен использовать все
возможности государственного и партийного аппарата, чтобы поднять русский народ
на борьбу против немецких захватчиков. Конечно, пришлось наступать на горло
собственной же, большевисткой, песне. В результате
появились «всеславянские комитеты»(первый создан в Москве 05.10.1941 ), риторика плаката, газетной колонки и
радиообращений стала сбрасывать свою кожу, покрываясь новой: «...Мужчины и
женщины, отправляйтесь на строительство оборонительных укреплений! Мы окружим
святыню русского народа, Москву, оборонительным поясом!». Впервые речь пошла о
защите русского народа, но не большевистких (сиречь –
революционных) завоеваний. .
(тема
«всеславянских комитетов» и «Славянского союзного конфедеративного государства»
(ССКГ), которое планировалось создать к 1953-1954 годам – это один из ключей к
Зазеркалью мира, который вокруг нас. Но это лирическое отступление ;-)
Итак, 55 стрелковая бригада погрузилась в эшелон на станции Чкалов.
Сперва эшелон пошел на юго-запад, никто вокруг не знал куда: «…я думаю, в чем дело, почему нас на юг везут? Никто ничего не знает, и командование. Значит, выступила Турция. А Турция и не думала выступать».
Оказалось, все железнодорожное сообщение было организовано в то время в два потока: «Как было построено? Эвакуация же шла – война. Линия, которая шла от Москвы к Оренбургу пропускала поезда только на восток. А станция Елецкая Защита через Саратов – только на запад. Чтобы не было встречных. Там так, едем – семафор поднялся синий – все, опустился – стой. В притык шли эшелоны – один за другим».
Между двумя потоками были железнодорожные ветки и узлы переходов. Одним из узлов была станция Елецкая Защита. Этим объяснялось начальное движение эшелона на юго-запад, так как другого пути попасть на запад по железной дороге не было: «…потом, приезжаем в Саратов. А в Саратове перрон громадный, стоят на перроне столы с горячей пищей, по репродуктору говорят: «Для приема пищи 15 минут». Значит, кто успеет, выходи сразу, садись на любое место, все, и кушай. Ну, мы начали…»
Проехав до Елецкой Защиты, эшелон повернул на запад: «Поезда шли с двойной тягой: впереди и сзади паровозы подталкивали. И жали, что могли. Под Москвой начали нас бомбить, но какой там останавливаться! Эшелон по 2 по 3 часа беспрерывно шел, понимаешь, на полном газу, скорее в Москву, чтобы занять позиции, ведь сразу снимали и с Дальнего Востока части» (В последних числах октября наступление германских армий остановилось у рубежей Москвы. В середине октября военные фиксируют в донесениях серьёзную распутицу: непролазную грязь и первый снег. К началу ноября 1941г. исход борьбы за Москву был не ясен. В итоге к началу ноября в полукольце вокруг Москвы наступило кратковременное затишье, и в середине ноября 15.11.1941 (когда подморозило, и танки смогли двигаться вне дорог), немцы смогли возобновить наступление ). Хотя фельдмаршал Федор фон Бок издал приказ начать последнее наступление на Москву еще 30.10.1941 .
Эшелон двигался по окружной железной дороге к ветке на Дмитров. «А когда через Москву стали продвигаться, то везде москвичи – там, где проходила железнодорожная линия,- копают противотанковые рвы. Народу там сотни. Противотанковые рвы копали, устанавливали противотанковые ежи – ждали немца с запада. А в Москве - аэростаты в воздухе. У них металлические троса, когда самолеты летят, как попал на металлический трос: пропеллер, крыло, туда-сюда, – готов. Вобщем, препятствия создавали для продвижения».
По поводу мыслей о Москве в период, когда к ней подходили немцы, дед ответил: «Думал, что Москву ни в коем случае отдавать нельзя. Ляжем костьми, но Москву не отдадим».
С 25 ноября войска 1-й ударной армии начали сосредоточиваться в
назначенных им районах . В период с 28
ноября по 1 декабря в район Дмитрова последовательно прибывали части 55,
50, 47, 56, 44 и 71-й бригад. В это же время поступил в распоряжение 1УА
армейский артиллерийский полк. Остальные стрелковые бригады подошли в район
сосредоточения уже в ходе наступления. (здесь
есть одна деталь. Все остальные (47,56,44,71 и 50) бригады выдвигались
непосредственно к Дмитрову пешим порядком. Лишь бригада деда была привезена
эшелоном со стороны Москвы на вокзал Дмитрова).
Бригада прибыла не менее, чем двумя эшелонами. Дед был в
первом эшелоне. Это произошло накануне одного из опаснейших немецких прорывов к
Москве – захвата города Яхромы, яхромских
мостов: основного и железнодорожного,‑ выхода немцев на Дмитровское шоссе,
захвата трёх деревень, марша с фланга на Дмитров и просачивания малыми
штурмовыми группами в обход Дмитрова на Загорск (Сергиев Посад) с целью обойти
Москву с севера на Ногинск.
Скорее всего 55сбр прибыла в Дмитров в ночь 25-26 ноября, поскольку она входит в состав
Действующей Армии с 26.11.1941г. При выгрузке на вокзале
Дмитрова, эшелон подвергся прицельной бомбежке.
«И когда мы уже приехали к Дмитрову, немцы бомбили - самолеты прямо висели. А наших самолетов не было. Мне запомнилась водокачка, мы с товарищами прятались под эту водокачку, когда бомбили. Немцы же настолько обнаглели – город Рогачев весь в зареве – видно было, огни горят. Мы видели зарево на горизонте. Там уже немцы хозяйничали, жгли его, уничтожали». Упомянутая водокачка и сейчас стоит на вокзале города Дмитров.
После авианалёта личный состав бригады стал
приходить в себя и вооружаться (есть свидетельство моего отца, которому
дед в юности рассказывал, что комбат 1-го батальона погиб при разгрузке на
вокзале г.Дмитров, когда попали под бомбежку. Мне же дед сказал: «Не было командира батальона. Во
втором и третьем были, а у нас – не было»). Дед вспоминает: «На перроне и рядом были поставлены винтовки в пирамидах. Всякое
разное. И старое. Даже австрийские ружья и винтовки были. Это со складов все
вымели и отдали нам. Тут и снаряжение было. Брали что было. Кому что досталось.
Так и вооружались».
Необходимо подчеркнуть, что бригада прибыла на вокзал
г.Дмитров почти полностью безоружная. Личное стрелковое оружие (пистолеты)
были только у офицеров бригады. У рядового состава были лишь саперные лопатки,
кулаки и зубы. Вооружиться бригада должна была в Дмитрове. Что и произошло.
Хотя часть вооружения была уничтожена бомбежкой и бригада понесла первые
людские потери (можно только представить трагедию, если бы эшелон был
остановлен немцами, и бригада приняла бой, не добравшись до Дмитрова).
Мог ли дед видеть Рогачев? По карте расстояние около
Медработник городской дмитровской больницы Н.Архарова свидетельствует: «…во время моего дежурства в 2часа ночи поступило сообщение, что на завтра назначена эвакуация раненых. А враг со стороны Рогачева уже подходил к Дмитрову…Многие горожане, покинув дома, эвакуировались. Запоздавшие в сумерках уходили в деревни к родственникам, оставляя город в огне пожаров. Был приказ уничтожать заводские и продовольственные склады, ничего не оставляя врагу.» . Малахова П. вспоминает об отступлении от Рогачево к Дмитрову: «Настал вечер было очень темно. Нас собрали в одной комнате и запретили выходить. Вдруг вдалеке, где были уже немцы, появилось огромное зарево. Жгли дома, было слышно, как кричали люди и ревел скот; казалось, что это совсем рядом. Солдат становилось все больше, подходили новые части»
Дед помнит и бронепоезд №73. «Проходил мимо нас бронепоезд. Было. Мы ещё в Дмитрове стояли».
28
ноября пришлось взорвать башни управления каналом Москва-Волга на третьем и четвертом
шлюзах, железнодорожный мост между станциями Яхрома и
Турист, а в полночь(около 24.00) также автодорожный Рогачевский мост в Дмитрове
и электроподстанцию города. Фермы всех мостов упали в
русло канала, перегородив его в трех местах. 29 ноября подорвали
и Яхромской автодорожный мост.
Далее, инженеры канала Москва-Волга по приказу Ставки, путем управления уровнем Яхромского, Икшинского, Иваньковского водохранилищ, организовали затопление областей, прилегающих к западной стороне канала. И от Яхромы до Иваньковского водохранилища был создан ледовый заслон (хаотично нагроможденные льдины - торосы - с пустотами) шириной до двух и протяженностью свыше шестидесяти километров. Жительница Яхромы Н.Долинина вспомнает: «Потом был взорван мост через канал. Из канала спустили воду, огромные глыбы льда образовали непроходимые торосы. Путь на восточный берег канала был отрезан» . П.Малахова, которая работала на торфоразработках на западной стороне канала, вспоминает: «На рассвете нас подняли, вывели на улицу, и мы пошли дальше, не зная, куда нас ведут и зачем. Подошли к каналу, один сопровождающий (солдат) пошел с нами по льду на другой берег, второй остался. Мы перешли канал и наш провожатый попрощался с нами. Мы пошли искать ближайшую деревню и вышли к Орудьеву. Неподалёку, в Непейно, жили знакомые люди … дядя Миша пошёл к колхозную контору узнать, как дела. Вернулся радостный, сказал: девчонки, вам повезло! Сегодня ночью взорвали мост, спустили воду из канала, чтобы немцы не смогли перейти на эту сторону. Мы поняли, что офицер, который допрашивал нас в штабе, знал об этом плане и отправил нас домой, чтобы спасти.»
Спустя 30 лет мой отец сопровождал деда в Дмитров на
встречу ветеранов. Отец рассказывает, что дед встал на вершину холма у старого
крепостного вала около вокзала и долго смотрел в сторону Рогачевского моста.
Потом сказал сам себе: «Как устояли? И
как смогли выдержать все это?» А потом пояснил отцу, что, у него в голове
возникают куски воспоминаний о том, когда они только прибыли в город и
выдвигались на назначенный рубеж – вокруг был хаос: ночь, мороз крепкий –
холодно, за каналом вдоль дороги все горит, в городе пожары, стоит гул и треск,
кричат люди, идет стрельба и постоянные взрывы, через канал переправляют в
подвесной люльке детей и женщин и раненых, люлька качается – вот-вот оборвется,
отступает какая-то кавалерия, идет навстречу боец в форме пограничных войск,
ведет под узцы лошадь – у нее перебиты ноги, она еле
двигается, они идут, привалившись друг к другу.
Информация по боям 28-29 ноября: Яхрома-Перемилово(Б.Семешки,Ильинское)-Дмитров
28 ноября бригада
выдвигается к окраине Дмитрова и далее
на рубеж канала Москва-Волга и к утру занимает оборону в первом эшелоне
на рубеже: пристань Ударная, Татищево . Они там были не одни. «На канале была люлька протянута
подвесная. По ней эвакуировали раненых, но в первую очередь детей. С запада от
немцев нас прикрывали пограничники» (скорее всего дед имеет в виду «особый батальон» —
войска НКВД в зеленых фуражках, стоявших вдоль восточной части канала . Дело в том, что Рогачевская группа наших
войск (58-я танковая, 107-я мотострелковая дивизии, 8-я танковая бригада, 24-я
кавалерийская дивизия, 681-й стрелковый полк 133-й стрелковой дивизии и 923-й
стрелковый полк 251-й дивизии) после тяжелейших оборонительных боев отходила
под натиском превосходящих сил немцев на восток и юго-восток. На дмитровском направлении остатки 8-й танковой бригады, 58-й
танковой дивизии, 107-й мотострелковой дивизии и особый батальон, имея позади
себя на восточном берегу канала Москва-Волга 55-ю стрелковую бригаду 1УА, вели
ожесточенные бои с противником, переходя в контратаки, и к исходу 28 ноября
удерживали Савелово(Сысоево),
Маринино, Волдынское (западнее и юго-западнее
Дмитрова . То есть особый батальон
выполнял роль заградотряда, удерживающего данные
подразделения от неорганизованного отступления. Они в прямом смысле легли
костьми, обеспечивая дополнительные часы для сосредоточения частей 1УА).
Героизм был массовым. Массовыми были и потери
в вынужденных боевых действиях. Пополнение по разнарядке рассчитывалось через
несколько дней после начала наступления. А ведь 1УА ещё только предстояло
наступать.
Итак, 55сбр стала «северным крылом» Дмитрова. Всё
несложно. Отступающие к Дмитрову части 30А и окруженные соединения 16А (так
называемая «группа генерала Ф.Д.Захарова») и часть примкнувших к 30А частей из
группы Ф.Д.Захарова, ‑ боевой силой считались уже условно, а наступающие
немецкие части рассматривались командованием 1УА как серьезная боевая сила.
Северный фланг Дмитрова вдоль канала был оголенный. Интересно, когда командарм
узнал о решении Ставки залить водой западный берег канала от Яхромы до Конаково? Немцы вполне могли нанести танковый
удар с севера на Дмитров, сделав, с учётом яхромского
прорыва, классические танковые клещи. Штаб 1УА отводится из Дмитрова
юго-восточнее ‑ в деревню Костино. От Яхромы до
Дмитрова вдоль канала растянулась 29сбр, а от Дмитрова до пристани Ударная была
растянута 55сбр.
По данным Генштаба РККА численность 1УА на 1 декабря
определялась следующими данными: начальствующего состава имелось 2998 человек,
младшего командного состава 6427 и рядового состава 27 525 человек. Всего в
армии было 36 950 человек .
По данным же НКВД,
к концу января 1942 года в 1УА имела по документам в своем составе 78310
человек, в том числе: высших, старших и средних командиров 7316 человек;
младших командиров 13816 человек; рядовых бойцов 57178 человек (Какие
же воинские части приписаны к 1УА и включены в секретную докладную записку НКВД
от 14.02.1942, описывая ситуацию 2,5 месячной давности? Ведь состав армии
превышен на 41360 человек, старший офицерский превышен на 4318 человек, младший
офицерский состав на 7389 человек, рядовой состав превышен на 29653 человек.
1-я Ударная армия увеличена более, чем в 2 раза! Откуда дровишки? Самое простое
объяснение – начальник особого отдела (ОО) 1УА капитан гб
(то есть подполковник) Брезгин, принимая дела по ОО
1УА в январе 1942, суммировал людской состав всех воинских подразделений воевавших в
1УА с 23.11.1941 по 20.01.1942. Ошибся, так сказать. Но тот, кто знаком с
организацией дел секретного ведомства того времени – справедливо усомнится в
этом)
«В результате,
главным образом, перечисленных выше ошибок и недочетов части нашей армии
понесли ощутительные (так в тексте !) потери в живой силе. (из
отчета Брезгина)»
|
Потери |
Нач. состав |
Младш. н/с |
Рядов.
состав |
Всего |
|
Убито
и умерло от тяжелых ранений |
369 |
994 |
4054 |
5417 |
|
Ранено
и обожжено |
1232 |
3011 |
15392 |
19635 |
|
Обморожено
с эвак. в госпиталь |
23 |
131 |
690 |
844 |
|
Пропало
без вести |
122 |
526 |
3252 |
3800 |
|
Попало
в плен |
12 |
0 |
2 |
14 |
|
Убыло
по другим причинам |
43 |
84 |
1132 |
1259 |
|
|
(1801)
1807 |
4746 |
(24522)
24402 |
(30969) 30961 |
ЦА ФСБ РФ, ф.14, оп.4, д.321, л.16-46
(Несовпадения в цифрах явные, но не принципиальные.
Задачей начальника особого отдела 1УА было свести основные данные в таблицу.
Ибо такова математика войны: ошибка (отклонение) по старшим офицерам составляет
здесь 6 человек, а по рядовому составу ошибка составляет уже 120 человек
(рота). Где – когда - кто обсчитался или допустил описку – узнать затрудительно. Узнать все же можно – высока лишь энергозатратность таких поисков. Опять: «лес рубят – щепки
летят?»)
Итак, если верить Шапошникову 01.12.1941 в армии было
всего, включая самого последнего ездового трофейной команды, 36950 человек. А
ведь с 28 ноября по 1 декабря в боях под Яхромой
разбит 2-й батальон 29сбр, большие потери во 2-м батальоне 50сбр. Что-то
подсказывает мне, что Шапошников эти вынужденные потери не учитывал. 01.12.1941
– это некая опорная точка формирования армии, и по цифрам – все батальоны еще живы-здоровы.
78310 человек (20.01.1942) (100%) минус 36950 человек
(01.12.1941) (47,18%) = 41360 человек (52,88%), то есть такое количество людей
было введено в 1УА в составе новых подразделений и при пополнении имеющихся
подразделений за 51 день боев.
Потери 1УА к 20.01.1942 – за 51 дней боев составили,
если верить Брезгину, 30961 человек. От итогового
состава армии это 39,53%. Но от начального состава армии это 83,8%. В среднем в
день из армии выбывало 607 человек, из которых погибших на передовой было 107,
пропавших без вести 75. Конечно, в какой-то день общее выбытие могло составить
200, зато в другой, соответственно, более 1000 человек.
Снаряжение деда состояло из вещмешка, планшета, лопатки,
пистолета Токарева (ТТ), подсумка с противогазом или патронами. Винтовки и
автомата не было. Но автомат ППШ был у ординарца. Позже дед взял себе трофейный
Парабеллум и воевал с двумя пистолетами. (Этот Парабеллум прошел с ним вплоть до конца января
1943 года, и дед привез его с собой с войны, а после его пришлось сдать в
соответствующие органы). Временами дед пользовался захваченными
немецкими автоматами, которыми, по его словам, была щедро вооружена группа
армии «Центр». Бросалось в глаза, что доля наших автоматов ППШ в то время в
бригаде и соседних частях была гораздо меньше доли немецких автоматов в
противостоявших пехотных дивизиях вермахта. Если ППШ в те морозы «заедали
из-за снега и песка», попадавшего в них, то немецкие «строчили как
машинка». Также широко использовались немецкие гранаты с деревянными
ручками – «они удобнее в броске и дальше летят». Но эта граната давала
меньшую убойную силу – «как консервная банка» - говорит дед. Наша РГК
«лимонка», конечно, давала больше убойной силы за счет разлета осколков.
Соответственно, была опаснее и для самого бросавшего.
Имея разведданные от командования о возможном применении противником
химического оружия, бригаде раздали противогазы в сумках. Но солдаты
распорядились этими средствами защиты по-своему. Дед вспоминает: «Потом эти
противогазы солдаты выкинули, а туда в подсумки набили патроны, продовольствие.
Полагались на русский «авось». Так сразу специально создали или выделили
отряды, как трофейные команды, – собрать противогазы и опять укомплектовывали
ими бригаду. А противогаз был: сумка, шлём и, значит, коробка. Да. Но немцы не
решились газ применить. Им сразу ультиматум поставили, что если только против
России примените отравляющие вещества, то вся территория Германии будет залита
отравляющими веществами. Они это прекрасно понимали». Готовность противника применить химическое
оружие в виде отравляющих газов подтверждает и фрагмент донесения зафронтового разведчика НКВД (оперативный псевдоним «Ася»)
о своих наблюдениях в г.Калуге 31 октября и 1 ноября 1941г.: «Из разговоров
немецких солдат с населением я выяснила, что больше всего они боятся новой
артиллерии, по этому поводу характерен следующий разговор: “У вас, русских,
есть страшная артиллерия – машина, которая все сжигает на несколько километров (реактивный миномет «Катюша»), но мы
скоро применим газы, завладеем этой машиной, а изобретателя истерзаем”».
Собственно, в 1УА
противохимическая защита была организована плохо: «Начальники химических
служб бригад и инструкторы подразделений в большинстве своем использовались не
по прямому назначению, а на особых поручениях – офицерами связи, дежурными по
части и т.д. Руководящий
командно-начальствующий состав недооценивал важности противохимической обороны.
Личному составу не привита любовь к сбережению и уходу за средствами
противохимической защиты, а это привило к тому, что в бригадах большинство
противогазов утеряно. Частями (например) 50 стр. бригады за время боев растеряно 2405
противогазов. … По вопросу безобразий в ПХО информирован Военсовет, по
приказанию которого с химработниками бригад проведены
4-дневные сборы, все имущество взято на учет под ответственность нач.химслужбы. За последнее время положение с ПХО несколько
улучшилось.»
Какой там страх перед
отравляющими газами, когда каждый день ‑ лобовые атаки деревень и сёл, а тем,
кто остается в живых, элементарно нечего жрать!
(Тема применения и готовности
к применению отравляющих веществ обеими воюющими сторонами в период Великой
Отечественной войны требует отдельного повествования. Желающим начать – советую
изучить обстоятельства отступления РККА в районе г. Старый Оскол в 1942г.).
Дед вспоминает случай в период нахождения на рубеже
канала Москва-Волга, проходящего вдоль Дмитровского шоссе. Его рота была
придана в усиление отряда, блокировавшего дорогу у канала. Отряд был из
соседней части, не НКВД. Офицер и охрана. Снега много и накатаны колеи. И вот
отряд останавливает крытую грузовую машину. Как только водитель вышел, так
сразу сказал, что не едет в часть под угрозой. Выяснилось, что он везет в часть
снаряды. Его на дороге остановил офицер с семьей и попросил подвезти, а как
только сел в кабину, направил в бок пистолет и скомандовал ехать в тыл. У
офицера проверили документы. Дед и его солдаты находились в нескольких шагах.
Дед запомнил, что у офицера было в петлицах 3 ромба, то есть высший состав. «После
того разговора из кузова высадили женщину и двоих детей. Их отвели, а этого
офицера он (командир
отряда) шлепнул прямо на обочине. Потом водителю приказал женщину
и детей доставить и сдать в Дмитров, а потом ехать в часть». Дед говорит,
что убитый был «некто из аппарата Берия», то есть работник госбезопасности
и, соответственно, был в звании комиссара гб 2-го
ранга. (дед помнит
только его петлицы. Три ромба в других частях РККА тогда соответствовали
званиям: генерал-лейтенант технических войск, генерал-лейтенант интендантской
службы, корпусный комиссар, коринженер, коринтендант, корвоенврач, корвоенветврач, корвоенюрист . Корпусные управления были к тому времени
расформированы и, возможно, это был кто-то из «осколков»
корпусных управлений). Такое свидетельство высокого нервного напряжения
и быстрое принятие решений «жизнь-смерть» подтверждается рассказом старшего
брата деда - Ивана, который говорил, что раз в землянку к ним солдатам пришла
полковой врач, женщина-офицер, и один из солдат назвал ее «РАМА» по названию
немецкого самолета-разведчика (Фокке-Вульф
Fw-189). В их части это считалось за оскорбление. Врач матерно
выругалась и, достав пистолет, убила оскорбившего. Поднялся шум, и почти тут же
один из друзей убитого застрелил ее из автомата. Не известны ни предыстория
отношений, ни истинные мотивы – здесь важна сама развязка коммуникации.
К 01.12.1941
55 бригада отошла непосредственно от
канала немного назад и заняла рубеж обороны Никольское-Орудьево-Татищево.
«…вот, запиши – село Орудьево под Дмитровым, это рабочий поселок какой-то. Расформировали нас
в этом поселке, а зима – холод. До этого мы на канале стояли» (Орудьево –
старое село, упоминается в писцовых
книгах ещё с середины XVIв – правление Ивана Грозного).
То есть, чуть миновала угроза прорыва через канал Москва-Волга, и командарм
В.И.Кузнецов спешит закончить сосредоточение частей своей 1УА.
В ночь с 29-30 ноября 47сбр переправляется на
западный берег канала южнее Яхромского водохранилища
и, оттеснив части немецкой 23-й пехотной дивизии, занимает плацдарм около 4км
по фронту и до
1-й батальон 55сбр пробыл в Орудьево с 1
декабря до ночи 3-4 декабря.
На рассвете 04.12.1941
из-за мощного удара немецкой 1-й танковой дивизии в стык между 1УА и 20А
командующий 1УА меняет прежние направления ударов, переводит 55сбр на 1 день в
резерв 1УА и приказывает маршем выдвинуться на юг ближе к району возможного
прорыва, обогнуть Дмитров, оказаться посередине фронта 1УА. С ночи 3 декабря до
утра (ок.10.00) 4 декабря 55сбр находится на
марше на юг в район деревень Нерощино – Андрейково.
После небольшого отдыха 55сбр маршем
выдвигается на запад к каналу, переправляется через него в районе занятого
ранее плацдарма и выдвигается к
исходу 4 декабря в район перед деревней Хорошилово.
Наступление бригады планируется в ночь с 4 на 5 декабря.
Командование (Кузнецов, Лисицын) отмечают
особенность прибывших стрелковых бригад к началу наступления: 60-70% люди
старших возрастов (то есть старше 35 лет), более 30% личного состава уже
являлось коммунистами и комсомольцами, а в таких бригадах как 50сбр и 55сбр
таких было более 40%, то есть моральное состояние и уровень дисциплины были
высокими (излишне, наверное,
объяснять каков был социальный статус у членов ВКП(б) в СССР в начале 40-х
годов XX века). Солдаты имели хорошее обмундирование
и личное снаряжение. Но более 65% личного состава не имели опыта ведения
реальных боевых действий, то есть боевая подготовка этих частей была
удовлетворительной.
Вооружением 1УА была обеспечена недостаточно.
Так, например, винтовок имелось всего 25 050, станковых пулеметов 245, ручных
пулеметов 705, ППД 684, крупнокалиберных пулеметов 5, полевых орудий 103,
минометов 335. Гаубиц и зенитных пулеметов армия не имела . То есть недоставало около 2 тысяч штук
винтовок, не хватало автоматического оружия, особенно ручных и зенитных
пулеметов. Малочисленна была армейская артиллерия. Недоставало автотранспорта и
конского состава. Лыжные батальоны совсем не имели своих хозяйственных
подразделений и транспорта. .
Начальнику Генерального Штаба РККА Маршалу
Советского Союза Шапошникову Б.Н. вторит комиссар госбезобасности
3-го ранга (генерал-лейтенант) Абакумов В.С.: «…Кроме того, что плохо
организована служба тыла, задержка доставки продовольствия происходит и в связи
с тем, что армия не обеспечена в достаточном количестве транспортом. 71
стрелковая бригада из положенных по штату 162 машин имеет 20, 56 стр. бригада
из 107 машин, положенных по штату имеет 33 автомашины, 55стр. бригада из 167
автомашин имеет 95, 50 бригада из 163 автомашин имеет 97. Аналогичное
положение с транспортом и в других бригадах» Данные на 09.12 .1941 (видно,
что 2 «коммунистические» стрелковые бригады обеспечены транспортом лучше «морской» и «курсантской» бригад). Начальник
особого отдела НКВД 1УА капитан гб Брезгин указывает: «При вступлении в бой армия имела 1695
машин, что составляло только 50% штатной потребности. Например, 71 стр. бригаде
по штату положено 188 машин, а в наличии 72,
50стр. бригаде по штату положено 188, а в наличии 97.» Данные на
14.02.1942
Придираться к несоответствиям в цифрах
докладных записок чекистов, конечно, можно. Но, главное понять, что 1-я Ударная армия начала выполнять боевые задания
и выполнила их, имея 100% некомплект гаубиц (чем же прицельно накрывать
указанные разведкой укрепленные точки – 76мм полковой пушкой, неэффективной при
стрельбе навесом? Или 107мм царскими пушками, списанными, но вновь
поставленными в строй? Было до 85 % некомплекта минометов, примерно 50% некомплект бригадной артиллерии (76мм и
45мм) – даже этих пушек не хватало!;
100% некомплект зенитных пулеметов (чем же сбивать Люфтваффе – ручным
пулеметом, офицерским пистолетом?), 50% некомплект автомобильного парка и 1
(один) тягач «Ворошиловец» на всю армию! (чтобы
вытаскивать после боя средние и тяжелые танки на ремонт и разборку), до 12%
некомплекта ручных и 35% некомплекта станковых пулеметов и имелся 10%
некомплект винтовок и карабинов.
Подытоживая, необходимо заметить, что боевые
действия армии вынуждена была начать (из-за прорыва немцами канала у Перемилово и требований Ставки немедленно деблокировать
группу генерала Захарова) за несколько дней до окончания своего сосредоточения (это означает – как ни «напрягайся», а территориальные
успехи в продвижении у такого наступления будут невелики до момента окончания
сосредоточения.
По
свидетельству Маршала СССР А.М.Василевского идея контрнаступления возникла еще
в начале ноября 1941г. Но от нее пришлось отказаться из-за продолжившегося
15-16 ноября германского наступления на Москву. К 29-30 ноября наступление
начало выдыхаться. 30 ноября ком.Зап.фронтом
ген.армии Г.К.Жуков направил в Генштаб план контрнаступления войск фронта. По
плану 1УА (первоначально именовавшаяся 19А) и 20А вводились в разрыв между 16-й
и 30-й армиями. 1 декабря Ставка ВГК утвердила план, передав из своих резервов
Западному фронту 1УА и 20А. . В состав 1УА на 1 декабря входили 8 стрелковых
бригад (29, 50, 44, 56, 71, 47, 55 и 84-я), 12 лыжных батальонов, 701-й
артиллерийский полк РВГК (12 орудий 107-мм калибра), 123-й танковый батальон и
2 дивизиона реактивных минометов. Армии подчинена была также 133-я стрелковая
дивизия, которая в это время с боями отходила на левый фланг нашей обороны . По распоряжению Ставки Верховного Главнокомандования с
1 декабря 1941 года 1-я ударная армия вошла в состав Западного фронта, и ей
была придана полуокруженная группа генерала Захарова
в составе 126-й стрелковой и 17-й кавалерийской дивизий и курсантского
полка(пехотное училище им.Верховного Совета РСФСР), которая вела бои в районе Ольгово, Харламово, Клусово и также отходила на левый фланг обороны. Эту группу
еще предстояло разблокировать ).
На самом деле никакого плана контрнаступления, в военном
понимании этого слова, не было. Г.К.Жуков на встрече с журналистами
«Военно-исторического журнала» 13.08.1966г. сказал прямо «пару слов без протокола»:
"... в наших замыслах четко обоснованного мнения о том, что намечается
такое контрнаступление, каким оно потом оказалось, не было. Это было осознано в
полной мере тогда, когда события развернулись более благоприятно: с одной
стороны, Гудериан начал пятиться, с другой - Гепнер начал отходить. И когда контрудары 1-й Ударной армии
и группы Лизюкова начали отбрасывать противника, в
порядке логического продолжения все это нарастало и в конце концов к 8 декабря
вылилось в более широкое контрнаступление. Когда на левом крыле Гудериан начал более поспешно отходить, это дало
возможность командованию распорядительным порядком наращивать силы не только по
фронту, но и по глубине. А первая постановка задач 30 ноября предусматривала
очень короткие задачи контрударного порядка. Задачи
войскам по глубине не превышали 20-
Такого в классическом понимании начала
контрнаступления, как это было, допустим, под Сталинградом, не было. Оно пошло
как развитие контрударов. Были, конечно, удары авиации усилены, дополнительные
общевойсковые соединения введены.
...Такого классического контрнаступления, как мы его
понимаем, как отдельный этап, не было. Оно было ходом событий организовано.
Если бы противник оказал серьезное сопротивление нашим контрударам, никакого
контрнаступления не состоялось бы"»
Если контрнаступление было не подготовленным планом, но
лишь развитием успешных оборонительных контрударов отдельных подразделений, то
тогда датой начала такого «успеха» должен стать первый успешный контрудар. А он
был начат с утра 28 ноября и закончен к концу дня 29 ноября у деревни Перемилово (под Яхромой). Это и
есть действительное историческое начало «контрнаступления под Москвой» - начало
окончательного поворота немцев вспять. И уж никак не 5-6 или 8-9 декабря.
(Что за чиновники от
партийного генералитета придумывают годовщины задним числом на основании своих
же приказов, стремясь догнать вчерашний день? Тогда им придется признать, что
никакого контрнаступления не было, а 8-9 декабря под Москвой началось
масштабное наступление на позиции немцев, уже успевших отойти на подготовленные
рубежи обороны согласно приказу командующего группой армий "Центр" от
5 декабря 1941г.)
Такое свидетельство Г.К.Жукова во многом объясняет
подзабытые лозунги в войсках того времени. Становятся более понятными действия
55бригады с 4-го по 8 декабря.
«…и вот проводят с нами собрание и полковник (Лисицын, начальник политотдела 1-й
УА) там говорит, что так, перед наступлением все будем вступать в
кандидаты партии. Ну, и проголосовали все. Лозунг тогда такой был: «Умрем
коммунистами». Составили коллективное заявление. Вот весь и прием был. И нас
сразу же, кто был, записали в кандидаты партии» (необходимость такого экспресс-вступления
в кандидаты в члены ВКП(б) может объясняться тем, что личный состав 55 бригады
в подавляющем большинстве состоял из партийно-комсомольского актива. Поскольку
командирами подразделений должны быть кадровые военные, а многие из них были к
тому моменту безпартийными, то для выравнивания
баланса «власть-подчинение» в условиях доминанты партии в обществе того
времени, всех кадровых военных надо было идеологически приблизить к партии.
Ведь воспитание народа, по мысли советской «элиты», надобно вести на примерах
героев, которые были хотя бы кандидатами в члены партии. Причем, желательно, на
примерах мертвых героев. )
Итак, к вечеру 4 декабря бригада
выдвинулась на рубеж наступления. «После мы вышли на рубеж наступления у
деревни Хорошилово. Окопались в снегу. Вызвали в
штаб. Я был командиром роты 1-го батальона. Надо сказать, что командира 1-го
батальона у нас не было, во 2-м батальоне был командир, а в 1-м не было.
Комиссаром 1-го батальона был Ким Корнеич Харитонов,
учитель из Саратова. Прихожу в штаб. Там – народу. Выступает комбриг (полковник) Латышев:
«Предстоят большие события. Враг подошел вплотную к Москве. Нашей бригаде
придали новое оружие. Я даже сам его не видел. Так вот. После артподготовки и
авиации наше наступление начнется по сигналу ракеты. Оно начнется после
применения нового оружия. Мы закодируем его словом «гитара». Как «гитара»
заиграет, тогда готовы к наступлению. Напоминаю о соблюдении маскировки в
ночное время, не выдавать себя противнику криком Ура!». Комбриг назначил меня
начальником штаба 1-го батальона и сказал на словах: «будешь выполнять и работу
командира, чтобы все действия шли через тебя». Так я и прошел на двух
должностях все наступление, и все обращались ко мне как к командиру батальона» (причины того, чтобы оставить
вакантной должность командира 1-го батальона дед не озвучил. Он отмечает, что
коллективный прием в кандидаты в партию не был связан с новыми назначениями
перед наступлением. Здесь действовали два потока: политотдел армии выполнял
свои директивы, а командир бригады вел свою кадровую работу).
«И вот часов в двенадцать, в
час (05.12.1941), как «гитара» заиграет! А мы ведь никогда не были под
«Катюшей». Так шапка на голове поднялась, полушубок на себе не чувствуешь. И
как закричали «Ура!», «Ура!». А «Ура» ночью кричать нельзя, по уставу не
положено. Чтобы не обнаружить себя ночью. Нельзя. А тут как заорали «ура» по
всему фронту направо и налево. Так мы, наверное, час по снегу идем, снег по
пояс. «За мной!» - я с пистолетом в руке, а за мной солдаты идут. От немцев ни
выстрела ни хрена. А там, раньше ведь стреляли «термитными» снарядами - все
горит, и металл даже горит. Потом, как тебе сказать, смотрим, а от немцев «ды-ды-ды-дыт» - ответ. Заработали пулеметы. Где-то около
часа мы шли, наступали. А потом они очухались, и: «ды-ды-дыт».
Все, стали в снег ложиться и мы. Тогда вызвали авиацию штурмовую, и те начали
месить передний край. Там только специальные люди от них были (корректировщики огня).
Подают знак, что здесь идет передовая, чтоб по своим не вдарить. И потом как
начали кромсать…о-ой…» Бригада начала наступление
в ночь со 4-го на 5-е декабря. Изначально направление наступления было задано: Хорошилово-Федоровка. Надо было спасать группу
Ф.Д.Захарова. Позже направление наступления бригады изменится на Каменка-Солнечногорск.
Последовательность ввода стрелковых бригад была такая:
71сбр в ночь 30.11-01.12 (Морозки-Григорково-Дъяково-Языково-Ольгово,
Свистуха, далее Федоровка); 44сбр на рассвете 01.12 (Деденево(искл.)-Степаново-Яхрома, далее
Федоровка) , 56сбр утром 02.12 из
второго эшелона (Волгуша, Свистуха, Федоровка), 55сбр
в ночь 04.12-05.12 (Хорошилово-Федоровка),
части 133сд в ночь 04.12-05.12 (Хорошилово-Федоровка)
, 50сбр 03.12 (Яхрома-Острецово
(Астрецово), далее Федоровка) и далее
начал наступать правый фланг 20А: 64сбр 04-05.12 (Белый Раст-Зарамушки)
. 47сбр 1УА и прибывшая 84сбр 1УА были
оставлены в резерве
(героическая
«сибирская» 133сд не намного опередила стрелковые бригады 1УА.
25 ноября в 15.00 618сп этой дивизии успел
сосредоточится в деревне Фёдоровка на Рогачевском шоссе, остальные части
дивизии были ещё на марше к этому месту сосредоточения. Через 5 дней – к 30
ноября от 133сд фактически остался штаб и до 4 сводных батальонов (не более
полка), то есть дивизией она осталась только на бумаге. Это может
свидетельствовать об интенсивности немецкого наступления, а может о бездарности
комиссарских лобовых атак. Но факт остается фактом, они дали прикурить 23пд,
фактически загнав ее в засаду.
Что касается 126сд 16А,
то она, начиная с полудня 21 ноября, уже отступала неорганизованно под
натиском немецкого Vак 4ТА. Спецсообщение
особого отдела НКВД Западного фронта «О прорыве противником обороны на участке
16-й армии подтверждает: «126 стр. дивизия, обороняющая этот участок (деревни Елгозино-Княгинино: шоссе Теряева Слобода‑Клин),
неорганизованно отходит и в течение 21 ноября отошла на 23км, потеряв
взаимодействие между полками. 550сп и 366сп находятся на расстоянии 12км друг
от друга. Положение 4 батальонов этой дивизии к 20.00 21.11.1941г. не выяснено.
Спустя 4-ро суток такого отступления ‑ с 26
ноября ‑ оставшиеся от дивизии части оказались в полуокружении.
Обе дивизии к 3 декабря
являлись фактически парой сводных батальонов. Но они сохранились как воинские
подразделения. И выжившие бойцы будут наступать совместно с 55сбр. После боев
за Каменку от «дивизий» останутся по сути лишь штабы, и после середины декабря,
то есть после освобождения Солнечногорска, 133сд и 126сд будут выведены из состава 1УА.
133сд после переформирования станет 18-й гвардейской ).
О рукопашных схватках в первые дни наступления дед
говорит: «нет-нет рукопашных не было. Это потом было. Потом. А в начале наступления
они сразу удирать начали, понимаешь. Всё награбленное, они ж грабили,
отправляли на лошадях. Конная тяга была. Ведь танки, автомашины – поначалу все
заморожено было. А вот только пёхом и конная тяга». (эх, дед, они отходили согласно приказу, оставляя за
собой группы прикрытия. Поэтому и не было рукопашных. А как немцы закрепились –
тут рукопашные и начались)
Перед фронтом 1УА в период 7-15 декабря 1941 отступали
следующие немецкие корпуса: LVI мк (37 мд, 14 мд,
7 тд, 1 тд) 3ТА, XXXXI тк (23 пд)
3ТА, V ак (6 тд) 4ТА. Непосредственно на
всем направлении наступления: Хорошилово – Каменка – Солнечногорск, - 55 стрелковой бригаде противостояла боевая
группа Вестховена — 1тд совместно с частями 23пд 4ТА группы Армий «Центр» .
Собственно, 23пд начала это наступление еще 16.11.1941 вместе с 35пд (V ак), 106пд (V ак) и
2тд (XXXXVIтк) из района
Волоколамска в направлении Клина, формально пребывая в составе 4А, и оставаясь
в резерве. 20 ноября она выходит на марш
из района южнее ст.Шаховской в направлении района Фёдоровское.
Для решающего наступления нужны были отборные силы, и 21.11 дивизию передают в
подчинение XXXXI танковому корпусу (генерал-лейтенант Модель) 4ТА. 22.11
она на марше Волоколамск-Ярополец. 23 ноября дивизия
выдвигается из резерва вперед и, ведя бои, 24 ноября выходит на линию Спас-Нудоль-Власково. В это время полк 106пд (V ак) – захватывает Тимоново,
основные части 106пд теснят наши войска (126 сд, 25 тбр и 31 тбр и полк курсантов
военного пехотного училища им.Верховного Совета РСФСР) юго-западнее и южнее
Клина. V ак (генерал пехоты Руофф) в итоге
24.11.1941 взял Солнечногорск. Армейский корпус
фактически опережал в наступлении на 24 часа соседний танковый корпус (XXXXVI)
(генерал-майор Витингоф).
23-я пехотная дивизия (ген.-майор
Гельмих(Хельмих)-Hellmich) с которой 55сбр пришлось сталкиваться с самого
начала и до конца наступления принадлежала к так называемым «пехотным дивизиям
1-й волны» и являлась бывшей кадровой дивизией германской армии мирного
времени. Кадровые дивизии являлись лучшими пехотными соединениями по качеству
подготовки личного состава и материально-техническому обеспечению, будучи
соединениями наиболее высокого уровня боеспособности. Лишь отдельные пехотные
дивизии последующих «волн наступления» приближались к ним по своему качеству.
Командный состав был опытен, обладал высокой профессиональной подготовкой и
отличался слаженностью действий. Рядовые и унтер-офицеры дивизий 1-й волны
фактически являлись опытными бойцами, имеющими достаточную боевую подготовку -
как одиночную, так и для действий в составе подразделений. В соответствии со
штатами
23пд вела боевые действия с самых первых дней войны,
например, 28.06.2941 в составе XXXXII армейского
корпуса она заняла г.Белосток. Далее,
02.10.1941 в начале операции «Тайфун» уже в составе 4-й армии фельмаршала фон Клюге и VII армейского
корпуса (ген.артиллерии Фармбахер) – дивизия атакует
в лоб и отбрасывает на восток части 20А(генерал-майор Ершаков),
что в совокупности наступления других германских армий закончилось для РККА
Вяземским котлом. Надо отметить, что солдаты дивизии были из
самых разных частей Германии: баварцы, ессенцы,
пруссаки и вюртембуржцы. . Но южнее Федоровки уже в составе 3ТА дивизия
попадает в окружение и вместе с частями 1тд с боями выходит к каналу
Москва-Волга юго-западнее Дмитрова в районе Лобни.
Здесь они столкнулись с 55сбр и другими частями 1УА.
Есть время разбрасывать камни и время собирать камни.
55-я стрелковая бригада и части 133-й, 126-й стрелковых
дивизий и 17 кавд, действовавшие на левом фланге
фронта 1-й Ударной Армии в соприкосновении с правым флангом 20А, отбросив на
запад войска 23-й пехотной дивизии и отбив атаки 1-й танковой дивизии немцев со
стороны Белого Раста, деблокировали окруженную группу
Захарова . Части 133сд, 126сд и 17 кавд остались обеспечивать рубеж Хорошилово-Никольское.
.
Явный разрыв в профессиональной подготовке нашей и
немецкой пехоты к началу декабря хоть как-то компенсировался неготовностью
немцев к сильными морозам: их серые демисезонные шинели, наушники и вязанные
перчатки против наших полушубков, шапок-ушанок и меховых варежек ; усталость и измотанность
от состояния длительного наступления у личного состава немецких дивизий группы Вестховена против высокого морального подъема от ожидаемого
наступления у личного состава неизмотанных боями
стрелковых бригад 1УА. Кое-что было уравнено: нехватка морозоустойчивых ГСМ для
полноценного использования авто-мото техники у немцев
и недостаток автотранспорта и конского состава в наших бригадах. И даже при
влиянии указанных ослабляющих факторов, немецкие части собрали большую кровавую
жатву.
Это подтверждается и докладной запиской небезызвестного
комиссара гб 3-го ранга Абакумова В.С., которого
генеральный комиссар гб Берия Л.П. посылает лично
09.12.1941года оценить обстановку в 1УА. Абакумов, в частности, сообщает: «Из разговоров местных жителей и опросов
военнопленных видно, что противник , отступая, уничтожал материальную часть в
связи с тем, что не запускались моторы. Моторы не заводились, потому что у
противника было мало горючего для прогревания их в морозы. Кроме того горючее
оказалось низкого качества и запускать этим горючим охлажденные моторы в
сильные морозы у немцев не было возможности. Проведенным АТБ (автобронетанковый) войск армии испытанием установлено, что
этим горючим охлажденные моторы наших танков также не запускались.» . То есть генерал «Зима» все же помогал РККА воевать.
(Но о самой «главной» причине поражения германских
войск под Москвой поведал 11 сентября 1941 года (прямо 9/11, 2001 какое-то!), помощник командира 1 роты 180
стрелкового полка 69-й бригады войск
НКВД лейтенант Зарембо, в партии большевиков не
состоящий. Его слова были услышаны и вошли в докладную записку о
политико-моральном состоянии личного состава подразделения 69-й бригады войск НКВД .
А сказал он следующее: «Теперь мы наверняка разобъем немцев. Потому,
что теперь за это дело евреи взялись, так как сегодня проводился всееврейский митинг» Неужели
устами великовозрастного младенца глаголит криптоистория? Как
знать…
Из самого опасного немецкого оружия, с которым
сталкивался напрямую, дед выделяет артиллерию и минометы. Далее по убывающей
идут: немецкие штурмовики «Мессершмит» и танки.
К самому эффективному нашему оружию дед относит в первую
очередь реактивный миномет «Катюша», танк Т-34, штурмовик Ил-2, и пулемет
Дегтярева. Он особо выделяет грузовик ЗИС-5, как он говорит – «деревянная
кабина - бессменный и надежный. Он настолько был мощный, что и немцы брали его
на вооружение, используя как тягач».
Передвижение на марше всего периода наступления
организовывалось в бригаде деда и смежных частях только пешком, за редчайшими
исключениями, когда солдаты залезали на танки.
Как упоминалось выше в 55-й бригаде в каждом батальоне
было 3 роты. Общее число штыков в своем батальоне в начале боев дед оценивает в
500 человек. Соответственно, боевая стрелковая сила бригады составляла порядка
1500 человек. Это, например, не могло сравниться с боевой мощью 71 стрелковой
бригады, которая в начале наступления насчитывала около 4500 штыков в 4-х
батальонах, укомплектованных моряками тихоокеанского флота. (То есть, не смотря на типовое
название: «отдельная стрелковая бригада»,- численность личного состава таких
бригад очень разнилась. Отличалось и командование. Если в 55 бригаде командиром
был Г.А.Латышев – «сухопутный» полковник с высокими партийными регалиями, то
комбриги «морских» бригад (71сбр, 64сбр, 84сбр) были кадровые военные. Но и
здесь подстерегало отличие: командиром моряков 71сбр был «сухопутный» полковник
Я.П. Безверхов, бывший унтер-офицер императорской
армии в германскую войну, позже воевавший с Колчаком на Урале, с басмачами в
Средней Азии, а потом служивший командиром береговой охраны на Дальнем Востоке
. Он имел большой опыт, недаром,
71сбр может считаться тактическим образцом среди стрелковых бригад 1УА. В свою
очередь командование 64сбр достаточных знаний для руководства боем на суше не
имело. Как строить оборону, как готовить части к наступлению, оно представляло
себе смутно, и необходимо было ставить во главе бригады опытного пехотного
командира и заместителей. В итоге бригаду возглавил полковник И.М.Чистяков ). Численность 64сбр, как и всех остальных
«морских» бригад составляла примерно 5000 человек ). Командиром 84сбр остался «кавалерийский»
полковник В.А.Молев, в гражданскую командовавший
эскадроном 1-й Конной Армии, а после работавший начальником отдела кадров
инженерного управления ВМФ. Ему пришлось учиться «пехотной науке» уже в ходе
боев, и он погиб, возглавляя атаку, при освобождении Клина ). Это произошло при наступлении на высоту
220. При отсутствии предварительной разведки и без выявления возможностей
фланговых обходов, брошенные в бой батальоны 84-й бригады натолкнулись на
замаскированные танки противника и, не выдержав огня немцев, отошли на исходные
позиции, понеся большие потери в личном составе.
Соседями 55сбр на флангах в разное время являлись 133сд,
35отдельная сбр 20А (полковник П.К.Будыхин),
71отдельная сбр(морская) 1УА (полковник Я.П.Безверхов) и 64сбр(морская) 20УА (полковник И. М.
Чистяков). По численности 55сбр была меньше 35сбр, не говоря уже о 71сбр или
64сбр. Средние ежедневные потери в первой (декабрьской) половине наступления в
71сбр составляли в среднем 103 человека в день (с начала наступления по
17.12.1941 потери составили 1648 человек – около 36% личного состава, а к
01.01.1942 потери составили до 90% от начального личного состава) , а в 35сбр в среднем 49 человек в день . Даже эти немногие цифры говорят сами за
себя. Скорее всего 55сбр, сопоставимая по размерам с 35сбр, в среднем теряла
45-50 чел в день. Дед оценивает общие потери убитыми в своей 55сбр в 1500
человек. Это не считая раненых. Отсюда, математически, за 30 дней наступления
без пополнения в бригаде должно было погибнуть 100% личного состава (включая штаб
с комбригом). Но пополнение приходило. Его обучением занимались командиры рот и
взводов. Дед вспоминает: «Пополнение
приходило иногда перед каждым крупным боем. Но люди были совсем необученные, не
знали даже как винтовку держать. Держали как палку. Старые бойцы их в поле или
там где можно выводили, давали в руки сначала палки и учили ложиться в снег,
вставать, передвигаться, окапываться. Но все равно, после боя за деревню,
смотришь ‑ а их уже нет. Трудно все это. Жалко».
Правильно обращаться с винтовкой умели далеко не все из
прибывающего пополнения. Что же касается оценки обстановки с позиций истории,
то здравые мысли высказывались новобранцами уже тогда – зимой 1941года. А им,
людям вовлеченным в процесс, неизмеримо сложнее было оценить его, нежели нам, имеющим
возможность спустя 65 лет после окончания войны анализировать мнения и
документы прошедших событий.
Например, спецсообщение УНКВД
Московской области о настроениях призывников от 02.12.1941г. дает выдержку из
письма категории «К»(подлежащего изъятию) от призывника Величко П.Д. к Величко
А.М. в г.Ош Киргизской ССР, датированного 10.11.1941года: «Мне приходится наблюдать жуткие картины, и когда? На 24 году
хвастливой революции. Но я с ужасом думаю, что меня ждет впереди… Предстоит
гибель неисчислимых резервов пушечного мяса, задолго еще до гибели на фронте,
или в плену. Началась величайшая трагедия, уже 3-я по счету в этом веке –
гибели и физического истребления русского народа в угоду торжества сомнительных
идей, в защиту интересов кого угодно, но только не в интересах русского народа…
Россия тронулась и поползла, испуская матюки по всем
адресам! Будет буря! (105-км шоссе Москва-Горький)»
А вот это письмо не потеряло своей актуальности даже
сейчас: «Может быть и Вы уже попали в
армию, на очередную мясорубку, она здесь работает полным ходом, только знай,
посылай сырье… Кому это нужно, тебе или мне, или каким-то фашистам, которые
такие же рабочие, как и мы с тобой. Убивать как кровожадные звери, убивать друг
друга самым ужасным способом, уничтожать материальные ценности… Горько, что
люди не могут понять коварный обман и несправедливость, то что их натравливают
друг на друга, как диких зверей, во имя благополучия других, которым нужна
слава, деньги и т.д., которые недосягаемы простым смертным, и все это делается
под маской лжи и фальши, т.е. политики… Придет время, когда на виновников этих
бедствий наши потомки будут показывать пальцем и скажут – вот они, кровожадные
звери в образе людей, вот они, людоеды, загубившие ради собственного Я миллионы
человеческих жизней. (отправитель В.Дендин, 431 ППС –
адреса нет)»
В распоряжении комбрига 55сбр была одна батарея из 3-х
76мм пушек на механической тяге (ЗИС-5) и минометный дивизион. В распоряжении
деда (комбата)
была одна 45мм пушка на конной тяге. Периодически дед запрашивал артиллерийскую
или минометную поддержку. (требуемое
же количество 76мм пушек в обычной (не морской) стрелковой бригаде должно было
составлять 12 штук (4 батареи) и 12 штук пушек «сорокопяток»
(45мм). Для сравнения: в начале наступления в 71сбр, в 3 раза превосходившей
55сбр по живой силе, было всего 2 батареи 76мм пушек (6 штук) при требуемых 8
шт. и несколько минометов при требуемых 63 шт.)
Вопросы фортификации также дед осветил коротко: «В наступлении
обычно отрывалась индивидуальная ячейка – для себя. Когда стояли в обороне –
рыли траншеи с переходами». Что касается немцев, то дед отмечает лишь одно
качество – дисциплинированность. При возведении фортификационных сооружений,
особенно офицерских блиндажей, немцы часто тяготели к эстетике: стенки
выполнялись из бревнышек березы, подогнанных одна к одной без щелей, в блиндаже
сразу становится светлее (береза
белая) и комфортнее. Но это, отмечает дед, не спасло немцев от вшей.
Более того, он подчеркивает, что всю эту «красоту» делали немцам наши
военнопленные, что подтверждают слова немцев-«языков», которых он допрашивал, и
свидетельства некоторых уцелевших наших, которых солдаты деда успевали
освободить в деревнях.
В период наступления горячих помывок
не было. Когда удавалось, растирались снегом. После, уже за рекой Лама, и далее
в Смоленской области на подступах к Гжатску, ведя
позиционные бои, стали мыться, стираться: «Баня была в условиях, когда уже
встали в обороне. Палатка, пол из хвои, брезентовые ведра. Санитар заносит и
ставит железные бочки одну на другую (тихо, чтобы немцев не привлекать). Нижняя
бочка служит печкой, в верхней греется вода. Потом макает квач
(кисть на палке) в
ведро с раствором «мыло-К». Этим квачем мажет
волосяные места собирающихся мыться. Они растираются и ополаскиваются водой из
брезентовых ведер. Солдату полагалось 1 ведро, офицерам 2 ведра». По мнению
деда вшивость началась, когда стали ночевать в захваченных немецких блиндажах
или на сене сараев и домов, где немцы были на постое. Вши были в соломе.
55 бригада изначально была хорошо экипирована. «Было
холодно, но одеты все были хорошо: у всех теплые полушубки, валенки, шапка,
рукавицы». Поэтому, «когда хоронили убитых, старались полушубки, шапки,
валенки сохранить для пополнения». Поскольку пополнение приходило одетое
хуже, чем изначальный состав бригады. Хоронили просто – подрывали мерзлую
землю, складывали тела в воронку и засыпали землей, отмечая место могилы.
К исходу 05.12.1941 55
бригада ведет бои южнее Андрейково, Сокольники и
западнее Хорошилово, то есть на северных и
северо-восточных окраинах Каменки. Соседом слева была 133сд, далее к западу от Трутнево сражалась 126 сд, и ее
левофланговые части были уже в соприкосновении с 64сбр 20А восточнее Кузяево. 6 и 7 декабря бригада
ведет бои на прежних рубежах. Следующей крупным населённым пунктом на пути
55сбр была Каменка.
По ряду документов и из показаний пленных было
установлено, что во многих ротах у немцев осталось от 30 до 60 человек (из
100-120). В 240-м пехотном полку 106-й пехотной дивизии осталось всего 600
человек; в 35-й пехотной дивизии в ротах полков осталось по 50-60 человек; 6-я
танковая дивизия во время ноябрьских и декабрьских боев потеряла почти все свои
танки, причем танковые роты насчитывали по 30-35 человек, а в полках оставалось
по 600-700 человек. Тем не менее части рейха (23пд, 6тд 1,тд) перед фронтом 55
бригады постоянно контратаковали, деревни переходили из рук в руки. Обороняя
укрепленный район Каменка немцы еще раз доказали свою высокую боеспособность. В
этом селе были почти сплошь кирпичные дома. Немцы превратили их в огневые
точки. Здесь у противника в достатке было орудий и минометов. Не только
пробиться через Каменку, но и подступиться к ней по открытой местности было
трудно . Эта местность была в прямом
смысле набита «железом» и людьми. К утру 6 декабря немцы уже получили приказ о
переходе к обороне и начале организованного отхода на ранее укрепленные
позиции.
Бои за Каменку были тяжелыми. Подробностей дед не
говорил, сказав, что еще до их подхода деревня переходила из рук в руки, и
немцами пристреливался для минометного навеса каждый дом. Немцы умели быстро и
качественно контратаковать. О тяжести боев говорит тот факт, что после успешной
немецкой контратаки наши войска спешно покидали деревню, не успев вынести ни
убитых ни раненых: тяжелых, ходячих. Немцы захватили в плен человек тридцать.
Кто держался на ногах, увели в тыл, а у тяжелораненых забрали теплое
обмундирование и бросили на снегу – мороз ведь более 30 градусов. Большую часть
из тяжело раненых спасла жительница Каменки Зинаида Михайловна Петрова, спрятав
и ухаживая за ними в полуразрушенном здании сельсовета. За этот подвиг Военный
Совет фронта наградил Петрову З.М. орденом Красной Звезды. Гитлеровцы пробыли в
Каменке с 29 ноября по 8 декабря, и за эти 10 дней успели немало «повеселится»
над местными жителями. Некоторые подтвержденные факты: «расстреляли Горчакова Сашу – орденоносца, участника войны с
белофиннами; расстреляли 16-ти летнюю девушку Тукину;
отрубили голову комсомольцу Разбитскому Алексею;
расстреляли Полякову Валентину Ивановну – преподавательницу литературы; на
глазах родителей Майоровых офицер изнасиловал их
13-ти летнюю дочь; при сопротивлении изнасилованию застрелена жительница села
Грушко; выкололи глаза председателю колхоза Каменки Антонову, а затем
расстреляли» . При чтении таких
свидетельств эмоции не нужны. Нужно лишь запоминать и не забывать.
Попытки наступления на Каменку продолжались (по моим данным) до 7
декабря. К 8 декабря 55сбр овладела районом
Старое и вышла к Каменке на удобную позицию удара. Бригада была усилена танками
1-й гв.тб, и начала наступление, освободив Каменку к исходу 8 декабря . В окончательном освобождении Каменки
участвовала также ударная группа из остатков 8-й гв.сд,
1-й гв.тб и кавалерийского полка . Есть данные об участии 64 сбр 20А . Даже
скупые слова книг отмечают: «3-5 декабря части армии продолжали наступление
в районе Федоровки и Каменки. Бои носили исключительно ожесточенный характер.
Некоторые населенные пункты по нескольку раз переходили из рук в руки». (Я думаю, в боях за Каменку командиры
войск учились на кровавых ошибках изживать любимую привычку РККА образца 1941
года – ходить в лобовые атаки. Но одно лишь неумение применить маневр не
объясняет массовости лобовых атак. Часто лобовая атака – это был «крик души»,
когда нет ни патронов ни снарядов, а немец прет, и можно либо сдаться, либо
идти в лоб до рукопашной. В случае же комбата – плата за ошибки в наступлении –
смерть. Или на поле боя, или в плену, или чуть отсроченная по некоторым другим
известным причинам).
Отец вспоминает, что дед рассказал ему, что в одной
деревне, когда взяли, у колодца висели, повешенные на проволоке, несколько
жителей. А солдаты деда захватили местных, в одном из которых деревенские
женщины опознали старосту села, кто помогал немцам устроить публичную казнь.
Староста на коленях просил солдат не убивать его, что-то объяснял и довольно
убедительно. Солдаты окружили его кольцом и ждали приказа деда. А женщины
просили отдать его им. Дед в итоге махнул рукой – берите. Так местные женщины
просто растерзали старосту. Руками, палками, всем, что было под рукой…
Фактически с 6-го декабря немцы начали частичный
отход к Солнечногорску и Клину перед фронтами 1УА и
30А. , . Дед отмечает: «Что происходило при отходе – куда отходят, сколько отходит – мы не
знали».
К исходу 8 декабря 1УА вышла на линию Синьково,
Киндяково (
О слаженной работе различных подразделений СС: от
артиллерийских дивизионов до спецкоманд СС по
устрашению (психологической войне),- дед рассказывает на примерах того, что
поначалу, когда еще сражался самый отборный немецкий личный состав, они не
оставляли не только раненых, но и убитых: «Берешь-берешь деревню, теряешь
товарищей, но обнаруживаешь, что трупов врагов нет – они, как будто не
погибают. Более того, перед отступлением деревня сжигалась, кто из жителей
мешал - убивали на месте. Застаешь сожженные дома, кругом трупы местных жителей
и наших солдат, а трупов немцев нет». Боец ОМСБОН Зевелев А.И. также свидетельствует,
что вначале подсчитать потери врага было сложно, так как гитлеровцы
быстро убирали свою технику и трупы. . Об этом же говорит А.В.Рогачев, 18-ти летний
пулеметчик 47сбр: "А то берем деревню - бьем-бьем. Возьмем ее, а убитых
немцев вроде и нет. Ну может лежат 30-40 убитыми, а у нас человек 700. У наших
бойцов и командиров такой вопрос: «Что же это такое? Мы потери несем, а немцы
вроде нет». Говорили, что они убитых забирали и хоронили... Они очень умело
воевали. У них армия была квалифицированная, с опытом боев, закалкой. Немцы умело
ориентировались, выбирали позиции. Ну и ручной пулемет МГ-34 - это страшное,
незаменимое оружие. У нас рота наступает, а у них отделение с одним пулеметом
ее сдерживает. Огонь - сплошной, ливень. Несем потери, вперед-вперед, но пока
их не уничтожим – не продвинемся. У них в случае чего машины наготове. Они
гарнизон на машину сажают и в следующую деревню за 3-
Более того, по возможности затруднялся доступ к источникам воды –дед говорит,
что бывало колодцы немцы набивали трупами: или местных жителей или своих же
солдат. Далее, если оставался целым один-два дома, то
100% - это пристрелянные ориентиры. Проверено на кровавом опыте бригады. Через
час или два прямыми попаданиям (2-3 снаряда) дома перестают существовать вместе
с успевшими разместиться в них нашими войсками, и жди скорой контратаки,
поддержанной минометным обстрелом. После Солнечногорска
и Клина (то есть после середины декабря) немцы стали очень часто минировать
оставленные целыми дома . То есть -
хочешь выжить? – занимай разваленный участок с погребом. Все это, со слов деда,
относится к боям первой половины наступления, в том числе и за деревню Каменка.
Свидетельство Абакумова (верхушка НКВД): «Необходимо отметить, что при наличии больших потерь, которые противник несет на
этом участке, материальных средств, потери его в людском составе незначительны.
В населенных пунктах, где мы были (Яхрома, Андреевское
, Астрецово, Ново-Карцево, Харламово), убитые немцы насчитываются
десятками. Это происходит в результате того, что наши части не энергично
преследуют противника, не «сидят на его плечах», что дает ему возможность
выводить из под удара живую свою силу. Как заявил мне командующий Первой армией
тов.Кузнецов, противника мы выталкиваем, а не уничтожаем»
Вышеупомянутый А.В.Рогачев вспоминает наступление 47
стрелковой бригады в те дни: "Бои в Подмосковье - тяжелые. Снег
глубокий, мороз. Наступаем на село - оно, как правило, на возвышенности - после
слабенькой артиллерийской подготовки. Командир взвода командует: «Справа по
одному перебежками, марш!» Какие перебежки?! Снег! Идем. Пули свистят. Пройдешь
метров шесть, падаешь, выбираешь себе такое более-менее удобное укрытие, ведешь
огонь. Ждешь, когда остальные подтянутся. Подтягиваются, а до немца еще метров
пятьсот. Пока метров двести пройдем, во взводе народу-то осталось 15-20
человек. Неудачная атака. Что делать? Командир решает, отойти назад. Под огнем
отходим. Когда смотришь на эти потери, а там свободного места от трупов на поле
не было, они как снопы лежат, горами между которыми небольшие промежутки, думаешь:
«Долго ли такая будет идти битва? Почему из-за этой проклятой деревни столько
людей положили, а никак не можем взять? Возьмем мы ее или нет?» Сидим, все в
пороховой гари, обожженные, смотрим друг на друга и мысль такая: «Пусть убьют,
только бы руку, ногу не оторвало. Убило бы и все». Вечером приходят маршевые
роты: то пожилые приходят, то молодые. Они все спрашивают: «Как там ребята?» –
«Что спрашивать? Пойдем в атаку, узнаешь, как там». Ему может 35-40 лет, а нам
то – 18-19, но они смотрят на нас с почтением. Днем в две-три атаки сходим и от
этого пополнения никого не осталось. Вечером опять приходит маршевая рота,
опять взвод пополняют до штатной численности. А мы, костяк взвода, так и воюем.
Была такая более или менее стабильная группа из примерно десяти человек, из нее
может один - два человека в день выбывало, а остальные каждый день
менялись". (собственно, принципы ведения боя были
общими для всех стрелковых бригад 1УА, если не принимать во внимание
тактические тонкости командиров в штабах)
Немцы на всем фронте продолжали отход в западном
направлении. По показаниям пленного 23-й пехотной дивизии, эта дивизия понесла
в течение 8 декабря большие потери от огня нашей артиллерии и авиации, а также
имела большое количество обмороженных. В некоторых ротах осталось по 25 человек
.
Командование Западным фронтом было недовольно медленным
продвижением 1УА, которой противник оказывал упорное сопротивление двумя
танковыми и двумя пехотными дивизиями, используя инженерные заграждения
(минируя дороги, взрывая мосты) и сжигая населенные пункты, тем самым прикрывая
свое отступление. Жуков ставил задачу быстрее выдвинуться к Сенежскому
озеру, Солнечногорску и шоссе Клин-Солнечногорск.
Не надо забывать, что 1УА двигалась в основном на конной тяге, солдаты же
вообще шли пешком в условиях лесного бездорожья по глубокому снегу в сильные
морозы той зимы.
Дополнительную информацию дает докладная записка
Абакумова для Берия: «Одной из причин
такого положения (медленное продвижение) члены Военного совета армии тов. Кузнецов и тов. Колесников считают
слабые темпы продвижения 30 армии, действующей на их правом фланге и не дающей
противнику почувствовать сильный фланговый удар. Быстрое продвижение частей
Первой армии тормозится еще плохой организацией службы тыла. Имеют место
случаи, когда бойцы по 5-6 суток не получают горячей пищи.»
Дед также негативно
относится к организации питания в период наступления. Подвоз питания постоянно
отставал, по нескольку дней нечего было есть. «Во время наступления горячая
пища подавалась с перебоями, перебои доходили до 4 дней. Приходилось делиться
сухарями с соседними частями и наоборот. Но мы постоянно наступали, и найти нас
было иногда трудно». Воспоминания ветерана, в те годы младшего сержанта,
командира отделения взвода разведки 2-го стрелкового батальона 35 отдельной
стрелковой бригады 20А Осадчинского Г.Ф.,
наступавшего по соседству, подтверждают позицию деда: «Самым страшным было
моральное и физическое истощение людей, идущих в первых рядах наступающих
войск. Горячее питание мы получали редко, потому что тылы отставали от боевых
подразделений. Подвоз продуктов и боеприпасов затруднялся снежными заносами.
При нормальном подвозе продуктов нам на сутки выдавали сухой паёк:
Отступая и выполняя приказы об уничтожении населенных
пунктов и собственной нетранспортабельной техники ‑
гитлеровцы были в крайней степени ожесточения: «В деревне Степаново немцы при уходе сожгли
10 красноармейцев, попавших к ним в плен. В д.Харламово
попавший в плен красноармеец подвергался жестоким пыткам, а затем был сожжен.
По рассказам местных жителей в д.Степаново противник
сжег и своих раненых солдат, которых не успел вывезти при отступлении.
Оставленные немцами населенные пункты Яхрома, Андреевское, Астрецово, Ново-Карцево и Харламово
разграблены и разрушены. Все носильные вещи у местных жителей немцы отобрали,
скот и пищу уничтожили» .
Пленные немцы свидетельствовали, что приказ на
уничтожение деревень у них есть, отдать приказ сжигать деревню имеет право
командир роты, деревни сжигают не только непосредственно при отходе, но созданы
специальные команды (из солдат полевой армии, не СС) сжигать деревни методично
на расстояние 4-
9 декабря пройдя по лесу
между деревнями Раково и Комаровка
55 сбр наступает в направлении Кочергино.
Но Кочергино берёт 35сбр 20А. 10 декабря 55сбр и части 133сд и 126сд, минуя Кочергино,
двигаются к Солнечногорску. 55-я бригада и
поддерживающие её части не пошли в обход Сенежского
озера, как остальные части 1УА (71сбр, 50сбр, 84сбр), но были направлена на
штурм с юго-востока Солнечногорска в коридор: «рукав Сенежского озера –река Мазиха
-Ленинградское шоссе» .
Силами одной 55 бригады, город штурмовать было бесполезно. Собственно Солнечногорск брала группировка из 3-х бригад: 55сбр 1УА,
35сбр 20А, 31тбр 20А (полковник А.Г.Кравченко). 55-я стрелковая бригада,
действовала южнее Сенежского озера (вне полосы
наступления 1УА). В конце битвы участвовала и 84сбр 1УА (полковник В.А.Молев) .
Атакующую группировку прикрывала 64сбр(морская) и 24тбр
20А: лыжный отряд моряков этой бригады (~800 человек) и танковый десант морской
пехоты бригады вышел севернее Солнечногорска на
Ленинградское шоссе и железную дорогу и 10 декабря в 14.00 сообщил, что отрезал
немцам тылы с Клинского направления, помешав
организовать оборону по Екатерининскому каналу и далее по Истринскому
водохранилищу. За 64сбр вслед выдвинулась и резервная стрелковая дивизия
полковника Ю.М.Прокофьева. С правого фланга наступала 71сбр 1УА (морская),
обходя город со стороны Сенежского озера. Бригада
освобождала деревни вокруг города по направлению: Андрейкино-Храброво-Вальево-Тимоново,
обходя озеро с севера к деревне Козино.
10 декабря в 15.00 35сбр и 31тбр доложили о выходе к
южной и юго-западной окраинам Солнечногорска. Со
стороны немцев в городе оборонялись 23-я и 106-я пехотные дивизии, усиленные
танками. Они превратили город в серьезно укрепленный пункт . Танковые десанты 35сбр и 31тбр были
безуспешными - от 35сбр осталась одна треть личного состава . 11 декабря к 9 часам
утра 55сбр сообщила, что вышла на южную окраину Солнечногорска
и завязала бой в южной части города, но при слабой поддержке артиллерии, отошла
к окраине. В предместьях Солнечногорска у 55сбр
начались рукопашные бои.
Дед свидетельствует, что «при освобождении Солнечногорска была большая мясорубка». Соседняя
бригада (скорее всего
35сбр) пошла в лобовую атаку. Атака захлебнулась. Их разбили. Один
из комбатов там был кавказец. Вот приходит он в расположение к деду и начинает
выражать свою обиду: «почему не поддержали, не стали наступать (в лобовую атаку)».
Дед ждал данных батальонной разведки: «Куда я поведу своих, там с гулькин
нос у меня людей, на пулеметы, без разведки, как ты?». Батальон деда
наступал в районе тогдашней больницы и городских казарм. Он вспоминает, что «там
подбили танк Т-34 прямо на шоссе, танкисты кричали, но сразу было не подойти,
потом исхитрились, спасли танкистов. Вытащили их, принесли, а они все
обмороженные и обожженые, но живые».
11 декабря после полудня,
дождавшись танкового подкрепления, 35сбр, 55сбр, части 133сд и 126сд пошли на
штурм, фактически в штыковую атаку, вслед за танками 31тбр . Продвигались тяжело: дом за домом. Отступали
и наступали. К 11 декабря немцы уже вывели из города основные силы и оставили
мобильные подразделения автоматчиков для прикрытия отхода. К вечеру с севера
начали наступление части 84сбр 1УА . К 23 часам 11 декабря 55сбр сообщила, что город занят.
. Но отдельные очаги сопротивления уничтожались всю последующую ночь. Поэтому
полностью Солнечногорск был освобожден 12 декабря .
На вопрос - случались ли среди солдат и младшего комсостава
(МКС) неуставные отношения, и случалось ли в таких отношениях применение
оружия?- дед ответил: «В нашей бригаде не помню».
Но он рассказывал об одном похожем случае. Была у
начальника штаба бригады Подберезина практика:
«давай-давай». Ему нужно было быстрое продвижение. «И вот он что-то
закопошился на меня, вызвал к себе, и слово за слово, схватился за кобуру: «да
я тебя пристрелю». А у него дверь в блиндаж было простое одеяло занавешенное.
Так мой ординарец Таманюк, он стоял снаружи,
просовывает дуло ППШ между одеялом и говорит: «Только тронь комбата, смотри!». Подберезин охнул и сразу за телефон звонить командиру
бригады Латышеву жаловаться – мне угрожают! Ну, понятно, ему нужно отчитываться
по продвижению». (Многое
решали способность убедить и личные взаимоотношения. Любителям посылать в
лобовые атаки и класть в угоду комиссарам по 600 человек за 1 деревню, когда
почти не надо думать о тактике и нет смысла посылать разведку, так как все
равно поддержки артиллерии и авиации не предвидится (такая поддержка была
серьезной только в первые дни наступления), - таким кадровым любителям из Рабоче-Крестьянской Красной Армии (РККА), проливавшим в
общей массе русскую кровушку, уже в начале наступления попытался дать по мозгам
командарм 1 Ударной Армии В.И.Кузнецов, когда, проанализировав потери за первые
дни наступления, потребовал на совещании: «Каждому бою – свой маневр!»- начав решительную борьбу с методом
лобовых атак. Соответствующее указание было дано политорганам
армии . Эта фраза была лишь измененным
правилом генералиссимуса Суворова: «каждый солдат должен знать свой маневр». Но
комиссары, они на то и комиссары, жрецы коммунизма, они не хотели понимать, как
это беречь солдат и добиваться цели, а не бросать их горстями в лоб на
пулеметы, совершая фактически искупительные жертвоприношения. Поэтому сами политорганы 1УА признались, что на первом этапе наступления
практика лобовых атак себя до конца не изжила. РККА никак не хотела помирать и
превращаться в Советские Вооруженные Силы. Поэтому Военный Совет фронта вскоре
вынужден был даже издать специальную директиву, в которой подвергалась резкой
критике примитивная однообразная тактика лобовых атак, ведущая к неоправданно
большим потерям. Теперь уже Кузнецов сказал следующее: «По линии управления и штаба армии мы
предпринимали и предпринимаем необходимые меры воздействия по отношению к тем
командирам, которые излишне увлекаются тактикой лобовых атак, игнорируют или
недооценивают маневр в наступлении. Но одних только строгих приказаний и
распоряжений явно недостаточно. Они должны подкрепляться упорной, настойчивой и
целеустремленной воспитательной работой среди командиров, особенно молодых. А у
нас в армии таких большинство. Вот почему важно, чтобы каждый из них проникся
чувством личной ответственности за сохранность людей, делал все от него
зависящее для победы с наименьшими потерями. С этой целью мобилизуйте весь партполитаппарат на борьбу против безрассудного ухарства,
верхоглядства в военных вопросах. Подумайте, как лучше это сделать» . (Иными словами все вернулось к крылатой фразе
генералиссимуса Суворова: «Воевать надобно не числом, но уменьем». Слава
тебе, Господи. Я считаю, данное распоряжение забило свою пару гвоздей в гроб
РККА, а последующая директива Сталина о разделении функций командиров и
комиссаров и превращение последних в политработников, не сующих свой нос в
оперативно-стратегическое командование, но занимающихся моральным духом личного
состава, все это в будущем окончательно похоронит РККА.
«С начала наступления частей Первой Ударной
армии с 28 ноября по 6 декабря имеется людских потерь около 4500 человек, из
них раненых 3895 человек и обмороженных 137 человек».
«В боях с врагом
части Первой армии показали себя достаточно устойчивыми. Имеются единичные
случаи дезертирства и членовредительства (дезертировало 10 человек,
членовредителей – 30).»
Но требование командарма Кузнецова – «Каждому бою – свой
маневр!» - осталось неуслышанным.
(Из букв Ж, О, П, А, ‑
не сложишь слова ВЕЧНОСТЬ). Один Кузнецов сделать ничего не
мог, ибо «короля играет его окружение». И лучшим доказательством того, что
военные чиновники-командиры штаба и политуправления 1УА дружно проигнорировали
«странные» призывы командарма, является докладная записка ОО НКВД Северо-Западного фронта «О недочетах
в боевых действиях 1-й Ударной армии» от 03.03.1942г. Абакумову В.С. от
начальника особого отдела НКВД СЗФ старшего майора госбезопасности Королева: «Имеющиеся в ОО НКВД Северо-Западного
фронта материалы свидетельствуют о том,
что серьезные недостатки и ошибки , выявившиеся в ходе боевых действий 1-й
Ударной Армии под Москвой, не только не были учтены и устранены с переходом
армии в состав СЗФ, но, наоборот, вновь повторяются. Важнейшими из этих недостатков являлись:
1.
неудовлетворительно поставленная служба разведки и наблюдения за
противником;
2.
частая потеря связи между подразделениями и штабами;
3.
плохое взаимодействие соединений и родов войск во время наступательных
операций;
4.
пренебрежение к фланговым обходам сил противника, действие в
основном лобовыми ударами, даже при отсутствии поддержки артиллерии;
5.
зачастую непродуманная, без учета всех
конкретных условий и возможностей, разработка и проведение боевых
операций;
6.
слабая работа оперативного отдела штаарма,
несвоевременное вручение боевых приказов частям, из-за чего они нередко шли в
наступление вслепую, без должной подготовки и разведки:
7.
неудовлетворительная работа тыловых управлений армии
Эти же недочеты характерны для 1-й Ударной армии и сейчас.»
На вопрос были ли верующие в 1-м батальоне
коммунистической 55 стрелковой бригады 1 Ударной Армии, или видел ли он
крестики на солдатах, дед ответил: «А как же. Но мы не трогали (таких солдат)» Как
бы то ни было, в то время в храмах молились за русских воинов. Рабочий Котов
А.В. свидетельствует, что в Вознесенской церкви (
12 декабря бригада оставалась
в Солнечногорске и Cтрелино.
В целях достижения полного взаимодействия между 1-й и 20-й армиями командующий
фронтом с утра 12 декабря передал 55-ю стрелковую бригаду в состав 20-й армии.
И бригада стала действовать на стыке фронтов 2-х армий.
13 декабря 55-й
стрелковой бригаде было приказано к исходу 14 декабря достичь Екатериновки и к исходу 15 декабря — Степаньково,
обеспечивая правый фланг 20 армии, фактически затыкая брешь, через которую
немцы отводили свои подразделения на запад в сторону реки Лама и через которую
они могли контратаковать с фланга.
Командующий 20А генерал Власов сообщал: «Медленное
продвижение войск 20 армии вызвано следующими причинами: первое — на рубеже р.
Катыша от Троицкое до Истринского водохранилища
противник оказывает сильное сопротивление, организовав оборону этого рубежа;
второе — противник при отступлении взрывает мосты, минирует дороги, устраивает
заграждения, вследствие чего наступление по лесу приходится производить крайне
медленно, преодолевая снег, производя разграждения,
подтягивая артиллерию и боеприпасы; третье — Военный Совет лично организовал
наступление частей 64 сбр и водил в атаку батальон,
который в 21:30 14.12 прорвал оборону противника и захватил Троицкое, уничтожив
до двух рот пехоты; взяты трофеи: 5 орудий НТО, орудия и автомашины» .
Скорее всего через Стрелино
55сбр выдвинулась на северо-запад, обеспечивая стык армий. В итоге к утру 14 декабря 55сбр находилась около деревни Замятино (ещё занятой немцами) и вместе с частями правого
фланга 20А (64, 35сбр и 331 сд) вели бои с
противником на рубеже Замятино — Логиново.
То есть как и другие части 20А была в 8-10км от своих намеченных рубежей.
Бригада деда продвигалась дальше на запад.
15 декабря 55сбр взяла
деревни Екатериновка и Сергеевка.
16 декабря 55сбр заняла
деревни Денисово, Семенково,
Высокое. Далее бригада совершила марш к Нудоль,
обходя его с севера.
К исходу 17 декабря 55
бригада прошла Спас-Нудоль, Степаньково,
Покровское-Жуково, Вертково
и разместилась в деревнях Шанино, Батурово,
Воротово.
Об этом марше дед говорит мало. Освобождали маленькие
населенные пункты. Продвижение в лесу затруднялось немецкими автоматчиками-«кукушками».
«Залезет гад высоко на сосну в ветках не видно. И он р-раз
сверху даст выборочно или очередью - по одному (солдату) или по скоплению солдат. Как
только треск автомата немецкого слышен, значит, все, надо снять «кукушку». Вооружены же такие «кукушки» были винтовками
и автоматами «Суоми» .
(В период с 17 по 20
декабря бои на фронте 1-й, 20-й и 16-й армий носили характер непрерывного
преследования немцев. Противник при отходе широко применял автоматчиков на
автомашинах и заграждения, особенно в населенных пунктах и на узлах дорог. При
отходе немцы на ряде участков фронта бросали материальную часть и автотранспорт
).
Временные сооружения в пеших переходах при наступлении не
оборудовали: «…какие палатки, блиндажи? Спали под соснами. Костры не
разводили».
Дед рассказывает о настроении оставшихся в живых жителей
маленьких деревень. «Бывало деревни были сожжены почти полностью. Жители
пряталось в погребах вместе со скотиной. Когда мы занимали деревню, народ весь
ликовал и помогали, кто, чем мог. Помню, вылезают из погреба дед с бабкой, а в
погребе с ними овца и ягнята. И просят: «сынки, возьмите ягнят на обед». Вот
так». Искать зверства фашистов было не нужно. Они были вокруг. «Идем по
деревне. На обочине дороги лежит женщина замерзшая. Убита в голову, кровь
застыла на голове. Два замерзших ребенка рядом. И (к ней) прислонен кусок не-то фанеры,
не-то доски. На нем надпись: «Отомсти». Германские части перед отступлением
«просто» выполняли свою работу «дающих и принимающих смерть» (это тем «забывчивым», кто сегодня
так полюбил СС и все, что связано с этим оккультным орденом. СС, как эталон
фашизма, и коммунизм, с его «заморочками», при пристальном
рассмотрении есть - оккультная мерзость и социально-политическая претензия на
мировую власть).
Бывало и по-другому. В отличие от немцев вспомогательной
техники у наступавших советских войск было мало, преимущественно использовалась
конная тяга. Но лошадей надо кормить, и зимой сено можно было взять только у
местных жителей. И вот в одной из таких деревенек между Солнечногорском
и Ламой дед дает приказ взять сено у крестьянки, чей дом и сарай не пострадали
«Некоторые деревеньки были целы, дома и сараи. И вот берем сено у одной
женщины, а она в крик: «Что же это делается! Чем же я корову кормить буду. Ведь
немцы были – не брали!» Говорю - мы вам и расписку напишем, что на нужды армии.
А она: «Я что, этой бумажкой кормить скотину буду? А наше тыловое снабжение
было неважным. Вобщем, взяли сено, оставили немного
ей. Дали расписку» (вполне
вероятно, что у этой женщины немцы вставали на постой, так как после немецкого
отступления сохранилась корова).
Со стороны германских войск такие же ситуации на этом же
Волоколамском направлении за месяц до вышеупомянутых событий выглядели
следующим образом: «Двигаясь несколько в стороне от главного шоссе, по которому
велся наступательный марш, случайно удалось добыть несколько голов скота.
Жители колхозов, руководство которых бежало, сначала не хотели брать немецкие
деньги за коров, утверждая, что животные принадлежат не им, а государству. Они
только попросили, чтобы каждой семье оставили корову для личного пользования.
Люди сначала проявляли боязнь, но потом осмелели и рассказали нам, что только
накануне русские угнали несколько голов скота. В действительности дороги, ведущие
из леса в деревню, были заминированы. Жители боялись, чтобы в их деревне не
произошло столкновения между русскими и немецкими реквизиционными командами.
Ситуация со снабжением стала несколько лучше, когда удалось ввести в действие
железнодорожную станцию Шаховская» .
Но тот же Г.Ф.Осадчинский отмечает:
«Лишения, кровопролитные бои, гибель товарищей и осознание того, что люди,
идущие в первых рядах наступающих без передышки войск, обречены на смерть или
ранение, заметно снизили наш наступательный порыв. И всё-таки мы закалились,
приобрели боевой опыт и стали настоящими солдатами. Выработалась разумная
осторожность» .
18 декабря бригада
находилась в прежнем районе.
Если бригада двигалась с правофланговыми частями 20А,
продолжая закрывать стык между 1УА и
20А, тогда это направление на запад и потом на юг: Поспелиха – Марьино ‑ Теплово – Любятино – Горки – (Чисмена).
Если же был отдан отдельный приказ, учитывая ее
«отдельное» положение, то тогда это направление на юг и потом на запад:
Надеждино – Устиново – Новопетровское.
– Деньково – Чисмена.
Вероятно, 55сбр прошла вторым путем на юг к железной
дороге на Волоколамск или к Волоколамскому шоссе и далее двигалась вдоль ж/д или шоссе к Чисмене. Иначе, невозможно объяснить воспоминания деда о
потере фронтового друга в бою в районе с упоминанием аэродрома около Онуфриево.
В период наступления 27-30 декабря в районе Владычино погиб фронтовой друг деда Владимир Малофеев (Малафеев) из штаба бригады. Его команду
автоматчиков посылали на зачистку взятых деревень от немцев: чердаки, подвалы,
сеновалы. Он также фактически отвечал за исполнение приговоров трибунала
бригады. Во фронтовой газете выходила о нем заметка: «Старший лейтенант
Владимир Малофеев использует простую
сельскохозяйственную лестницу для выкуривания фашистов с чердаков и сеновалов»
(интересно было бы найти
в архивах эту газету с заметкой). Они попали в засаду в одной из деревушек из
нескольких домов. Дело в том, что к северу от Алферьево
у немцев располагался аэродром подскока. Батальон деда получил приказ наступать
на Алферьево. Была и артподдержка
и минометная поддержка, но немцы в итоге не пропустили бригаду на том
направлении. Батальон продвигался по главной улице Владычино:
дед со своими людьми по правую сторону дороги, а группа, где был Малофеев по левую. В деревеньке начали кричать на русском,
просили о помощи, как будто наши. Батальон втянулся в деревеньку. Немцы
неожиданно ударили с левого фланга в бок группе Малофеева,
основная часть батальона закрепилась на своей стороне улицы, началась
перестрелка. «Скорее всего Владимир попал в плен, тела его потом так и не
нашли».
На период 17-22 декабря бригада исчезает из оперативных
сводок ГШ РККА. И появляется 55 сбр в сводках ГШ РККА
за 21 декабря и далее уже снова в составе 1-й Ударной армии севернее вдоль
Ламы, напротив Ивановского и Владычино. Но не
надолго.
К утру 19 декабря правофланговые силы 20А, которые шли по
лесам и просекам были на рубеже Чеблоково – Никита – Гусенево – Покровское. А танковая группа Катукова, которая наступала по
Волоколамскому шоссе была на
19 декабря 55 осбр по лесным
дорогам от места сосредоточения через: Любятино, Татищево, Богданово, Амельфино, Голубцово, Ефремово, Авдотьино, Быково, ‑ вышла к исходу дня к Калистово.
Итак, скорее всего 19-20 декабря 55бригада продвигалась
по правому флангу 20А вслед подвижным
группам Ремизова и Катукова, которые к вечеру 19 декабря вышли к
северо-восточной (слобода Пушкари) и восточной окраинам Волоколамска и взяли
Волоколамск с 3 ночи до полудня 20 декабря. В этот же полдень, не снижая темпа
наступления командование бросило танковый десант пехоты 64сбр на танках 24тбр
дальше — на Ивановское, которое располагалось на западном берегу Ламы. Танковый
десант не удался. Отошли с потерями. За период 20-29 декабря в боях за район села
Ивановское - 64сбр из-за потерь уже не могла более самостоятельно вести боевые
действия и нуждалась в пополнении (за 9 дней боев погибли один за другим:
комбат М. А. Токарев, зам.командира бригады Г.Е. Кузьмин, комиссар бригады В.И.
Тулинов) .
Село Ивановское (Ивановка)
переходила из рук в руки более 3-х раз. У немцев там вскоре появились танки. По
данным разведки в Ивановке оборонялось до двух
батальонов пехоты противника и рота танков, поддерживаемые двумя-тремя
батареями и артиллерией из глубины боевых порядков. Каменные здания села, а их
было немало, фашисты умело приспособили для обороны. Все происходило в режиме
атак и контратак при пулеметно-минометной поддержке. Немцы контратаковали,
получая подкрепление.
20 декабря 55сбр заняв в
ночном бое Щекино, вышла к реке Лама. К исходу дня 1осб деда закрепился в
первых восточных домах Ивановского.
21 декабря, закрепившись
на восточном берегу Ламы, с утра бригада продолжила атаки на Ивановское. Дед
называет деревню Ивановка, так называли ее местные
жители. Взяли деревню с ходу, и через короткое время немцы быстрой контратакой
без танковой поддержки выбили их из деревни. Танков же своих в бригаде уже не
было, так как приданные в начале наступления танки были отозваны для
формирования ударных танковых соединений. «Было у нас в начале (в батальоне) 3 танка.
Вот как было-то, нам на батальон давали по 2-3 танка. Рядом в батальоне 2-3
танка и так далее. А немцы концентрировали всю технику в (одних) руках. И потом
у нас раз, приказ Сталина, все, с отдельных частей танки забрать и собрать в
один кулак, и когда в один кулак-то собрали, вот забыл фамилию командира танковой
бригады (Ф. Т.
Ремизов или М.Е.Катуков) по Волоколамскому шоссе пошли на
Волоколамск. Ну, когда сконцентрировали… вот пехоту жалели тоже, пускали танки
вперед. Танки идут, ну если все хорошо, значит хорошо - не подбивают. Ведь для
того, чтобы танк подбить, надо готовиться специально: фугасы, или
противотанковые мины, или собак. У нас на собаку привязывают мину
противотанковую, а собаки натренированы в мирных целях обязательно под танк
лезть. А тут антенна. И как только собака под танк полезла, антенна танк задела
– сразу взрыв. И собака погибает, тут уж никуда. Танки идут - собак пускают, а
немцы знают тоже. Прежде всего нужно собаку убить, потому что она мину несет» (тяжелые зимние условия, короткий
день, глубокий снег и сильные морозы (25-35° ниже нуля) затрудняли и
ограничивали действия наступавших войск. Организация противником крепкой
огневой обороны, создание узлов сопротивления (особенно в населенных пунктах),
широкое применение автоматчиков, минирование участков местности, заграждения
лесов перед оборонительной полосой и, наконец, действия авиации по нашим боевым
порядкам ставили перед наступавшими частями трудные оперативно-тактические
задачи . Недостаток танков и артиллерии,
особенно крупных калибров, утомленность войск и значительные потери в людях,
понесенные в предшествовавших боях, снизили наступательные возможности армии, в
результате чего бои на реке Ламе приняли затяжной характер ).
22 и 23 декабря бои за
Ивановское продолжались.
Извлечение из оперативной сводки №192 Главного
командования сухопутных войск Вермахта на 2.30 ночи начала 24.12.1941
свидетельствует:" ...Сильные атаки против 5ак в основном отражены. Бои
против нп Ивановское, где русским удалось вклиниться
на участке 106пд еще не завершены." .
Без танков 55 бригаде деревню Ивановка
было не взять. Отходить каждый раз приходилось за реку Лама на восточный берег.
Штаб бригады запросил усиление. «Из Волоколамска приехали 3 танка Т-34. А мы
в это время в очередной раз отходим. А они навстречу. Вылез на капот танка
капитан, командир танкистов: «Ну что пехота, драпаем?» Ему отвечают: «Драпаем».
«Погодите, мы им покажем»,- говорит. Они останавливается и начинают чинить мост
через Ламу. Пилы топоры, крюки - все у танкистов было. Наши солдаты помогали.
Мы их прикрывали. Построили, проверили - пошел один танк, заскрипело, но мост
выдержал, и они все прошли. Он (капитан) собрал всех (командиров танков и командиров
батальонов) и говорит:«Значит так – я сейчас без выстрела на скорости
прорвусь на конец деревни, закрепляюсь там и отсекаю подкрепление с тылов.
Танки: один справа, другой слева движутся вдоль деревни и ведут огонь по домам
и сараям. Вы пехота идете следом за танками фронтом и зачищаете дома всем, чем
можете: штыком, автоматом». Так и сделали. В итоге немцев побили человек 100.
Они отступили. Их не преследовали. Так взяли Ивановку».
К исходу короткого зимнего дня
24.12.1941 Ивановка (и район Ивановское) была
взята . Оперативная сводка Генштаба №301
на 8.00 утра 24.12.1941 сообщает:"55сбр 1УА овладела северо-западной
окраиной района Ивановское...64сбр 20А овладела районом Ивановское и наступала
на Михайловское"
Штаб подвижных групп генералов Ф. Т. Ремизова и
М.Е.Катукова тут же переместился в Ивановское и разместился в подвале
ветеринарного техникума.
Извлечение из оперативной сводки №193 Главного
командования сухопутных войск Вермахта на 2.30 ночи начала 25.12.1941
свидетельствует:"Ночью и утром крупные силы противника (пехота и танки)
неоднократно атаковали участок 5тд, в результате чего им удалось временно
вклиниться в наш передний край обороны. Ожидается возобновление атак. Особенно
активно русские действовали против плацдарма Ивановское и достигли вклинивания.
Последующие атаки удалось отбить."
Оперативная сводка Генштаба №302 на 8.00 утра 25.12.1941 сообщает:"55сбр 1УА овладела
районом Ивановское и развивала наступление на район Михайловка...64сбр с 24тбр
вели наступление на район Михайловка."
Дед вспоминает: «В
Ивановке церковь большая была. Там на колокольне
пулеметное гнездо немецкое сняли. В суматохе боя мы внутрь не вошли, закрыто
было, а выстрелов оттуда нет. Потом слышим крики. Открываем – полная церковь
народа. Местные жители. Вот так. Мальчишка один к нам подошел, спросили кто
знает дорогу в другую деревню. Вот он нам дорогу показал. Помог. Мальчишка лет
12» (В 70-х годах
церковь ещё стояла)
25 декабря по указанию
штаба Западного фронта остатки 64-й сбр вошли в
подвижную группу генерала Ф. Т. Ремизова и во взаимодействии с частями 55-й
стрелковой бригады завязали бои с противником в районе высоты 180,1 (179.6).
Оперативная сводка Генштаба №303 на
8.00 утра 26.12.1941 сообщает:"55сбр и группа Ремизова вели бой за
овладение районом Михайловка...64сбр (штаб) выведен в армрезерв
в район поселка фабрики им.Ленина (
26.12.1941 55осбр
и другие части РККА начинают атаки Владычино.
К 8.00 утра 27 декабря согласно
сводке №304 «55сбр и группа Ремизова
овладели районом Михайловка». Это не совсем верно. Ремизову помогала артиллерия
бригады. Пехота же штурмовала Владычино. Группа
Ремизова выдвинулась далее на запад, штурмом взяла деревеньку Захарьино и готовилась к штурму села Ильинское.
Оборона у немцев по линии опорных пунктов: Ильинское – Спас-Помазкино – Алферьево – Владычино, - была
крепкой. Там скопились различные части уровня дивизии. Они были серьезно
потрепаны, но контратаковали и держали оборону серьезно. Это были старые
знакомые – части 23пд Вермахта (уже в составе V ак).
Вечером 28 декабря 55сбр
получила приказ ударить из деревни Владычино севернее
по селу Алферьево. Взятие опорных пунктов немецкой обороны
без танков - это были пустые потери личного состава. Группа Ремизова была
связана боями за Ильинское, Планы с Спас-Помазкино и Владычино не
осуществились. Поэтому был выбрано село Алферьево (на
противоположном берегу от Владычино) и по нему решили
ударить силами двух бригад 1УА: 55 и 56, ‑ и силами 20А: группа Катукова (костяк:
1гвтб) и 64сбр. Это было сделано не от хорошей жизни. Только
численность личного состава всех 3-х стрелковых бригад и механизированная
поддержка группы Катукова представляли собой более менее достаточный кулак для
взятия немецкого опорного пункта в чистом поле, где все просматривается на
километры. Плюс наступление этих сил должно было осуществиться с разных сторон.
Тогда ещё можно рассчитывать на успех.
С рассвета 29 декабря
55сбр вела бои за взятие района Алферьево. Бои шли
весь день, всю ночь и весь день 30 декабря. Собственно бой уже шёл за две
пункта Алферьево и Владычино.
Танковая группа (17тбр, 1 гв.тбр) уходит на Тимково, но в
помощь придается 71сбр.
30-31 декабря 55сбр ведет
бои за овладение пунктами Алферьево и Владычино. Из Алферьево в январе
1942 года гитлеровцы уйдут сами, Владычино будет окончательно
взято только 12 января 1942 года.
Извлечение из суточного донесения штаба 4-й армии штабу
группы армий «Центр» № 1085/42 от 01.01.1942: «…Опыт последних боев показал,
что использование на участке дивизии даже отдельных штурмовых орудий и танков
позволяет остановить наступающего противника. Выделение каждой дивизии
нескольких штурмовых орудий или танков чрезвычайно повысило бы ее
боеспособность.» .
Так немцы и поступали. Наличие одного или пары вкопанных
или маневренных танков или пары штурмовых орудий в профессиональных руках
надежно останавливало нашу пехоту. Нашей пехоте нужна была качественная
минометно-артиллерийская и танковая поддержка. Но её не хватало. Танки Катукова
и Ремизова фактически «метались» как пожарные на пожаре, усиливая то одну, то
другую стрелковую бригаду или стрелковую дивизию при штурмах деревень.
Потом сразу уходили, так как нужны были
где-то ещё. А немцы готовили скорый контрудар со своей парой танков и выбивали
наших из деревни. И все заново. Реально не хватало механизированной поддержки,
чтобы выполнить штабные планы.
Вспоминает дед и своего фронтового друга командира
батальонной разведки 1-го батальона – лейтенанта Гошу Кудашева. Разведка
вносила большой вклад в уменьшение потерь при взятии деревушек «Надо было
узнать окно в обороне, сделать обход. Разведка помогала. Ведь немцы что боялись
- обхода, удара с тыла». Батальонная разведка – это не больше отделения
солдат. Посылают в разведку за раз 5-6 человек. «И вот помню - Гоша Кудашов. Он был у нас в разведке, а у него жена работала в
Куйбышеве (Самара)
в горкоме комсомола (я потом, когда раненый был (под Ленинградом) написал ей в горком – Кудашовой-, и она еще написала, если вам некуда ехать,
приезжайте к нам в Куйбышев, мы вас обеспечим). Так Гошу Кудашева тогда ранило,
прострелило горло и челюсть, вот забыл поселок, там речка Лама (Владычино).
В наступлении были, разведка впереди ведь идет, вот притащили его, я говорю:
«Срочно лошадей!». Гоша смотрит на меня, говорить не может, но смотрит так,
прощается, на глазах слезы. Да и у меня. У нас солдат был ездовой, так у него
присказка была: «якуни-вани». Ну, он повез, лошадей
гонит: «пошли, якуни-вани!». Возвращается он и
говорит:«ох, не довез я, якуни-вани, Гошу. По дороге
он у меня умер. Я мертвого его сдал в санитарный батальон». Да, вот такое дело»
(но из другого разговора с
дедом следует, что Гоша Кудашов погиб в самом начале
наступления (не далее Солнечногорска), в первой
половине декабря. Теперь я могу сказать, что друг деда погиб в ночном бое на
лесной дороге между Калистово и Шекино
в ночь с 19 на 20 декабря - разведка
1осб нарвалась на засаду.)
На вопрос об известиях из дома дед ответил: «Не помню,
чтобы получал, и не помню, чтоб другие получали. А вот так называемые
«фронтовые посылки» мы на бригаду получили на Новый Год. Мне Ким Корнеич, комиссар батальона, разбиравший посылки, говорит:
«Фёдорыч, а вот твои земляки прислали из Камня». И
точно. Посылку отдал мне. А там были рукавицы со свободным пальцем под курок,
носки, что–то еще было». Прибытие подарков с заводов и колхозов в
Ивановское под Новый Год подтверждает и командир 1-й гв.тб
М.Е.Катуков .
По словам деда он не писал и не получал писем. У него не
было своей семьи, отец к началу войны уже умер, с матерью был какой-то неявный
конфликт, сам он был предпоследним ребенком в семье, все родственники жили
далеко от мест боев. Фактически фронт и был его домом. Положительной стороной
такой ситуации было отсутствие тоски по семье, депрессий, мыслей о гражданской
жизни.
Когда и откуда писал домой, что сообщал о себе?
«Солдаты писали, передавали мне через ротных или санитарок, а дальше в штаб
бригады и в полевую почту, которая приезжала в штаб».
1-3
января 1942 года 55сбр вела затяжные бои за окончательное
овладение Владычино и поддерживала наступление на Алферьево.
3-го января в 55-й стрелковой бригаде "боеспособных
штыков" оставалось: в 1-м батальоне — 88 человек, во 2-м — 104 и в 3-м —
92 человека, всего до 700 человек(живых), приписанных к бригаде.
Необходимо отметить, несмотря на то, что с 12 по 17
декабря декабря 55 сбр была
передана в помощь 20А. По отчетности и тыловому обеспечению она продолжала находится
в составе 1УА. И 55сбр получала приказы переодически
от командарма 20А (А.А.Власов) и от командарма 1УА (В.И.Кузнецов). Интересно,
что несколько стрелковых бригад 1УА (55, 56, 29, 2гвсбр(71сбр) ), будучи
переданными в другие армии, продолжали воевать в течение еще 2,5 месяцев после
приказа от 20 января 1942г об отводе 1УА в резерв.
6 января
7-8 января 55сбр ожидает
дальнейших распоряжений и находится в районе сосредоточения.
В этот период прибывает пополнение для стрелковых бригад
20А. Командарм Власов в своем донесении 8 января Военному Совету фронта
отмечает : «…Пополнение для стрелковых бригад на станции выгрузки прибыло
полностью, но перевезено непосредственно в части менее половины за отсутствием
достаточного количества машин (для перевозки используются 150 машин).
Стрелковые батальоны бригад без пополнения состоят из 20-50 бойцов и реальной
силы не представляют.» Власов просит
отсрочить начало наступления на 1 день. Ему дают добро на отсрочку до
10.01.1942. Начало наступления в 10.30.
Важно отметить в каком состоянии вернулась 55сбр после
боев на Ламе: 20-50 штыков на батальон. 60-150 штыков на бригаду.
Здесь
интересно привести отрывок из воспоминаний командующего соседней 16-й армией
К.К.Рокоссовского, видевшего и описавшего, что представляли части 16А к моменту
выхода к реке Лама: «Наша слабость определялась уже не только малочисленностью
в людском составе частей и соединений, но и слабым вооружением. Не хватало в
большом количестве автоматического оружия (пулеметов), мало имелось минометов,
образовался огромный некомплект артиллерийских орудий разных калибров, танки
исчислялись единицами, недоставало транспортных средств...
Самым больным местом оказалось очень слабое
обеспечение артиллерийскими и минометными боеприпасами.
Основой обороны, организуемой врагом, являлись
опорные пункты, располагавшиеся в населенных пунктах или в рощах. Промежутки
между ними минировались и простреливались пулеметным, минометным и
артиллерийским огнем.
Нашей пехоте,
наступавшей жиденькими цепями, приходилось продвигаться по глубокому снегу под
сильным огнем. Весьма слабую поддержку оказывала ей артиллерия, располагавшая
малым количеством стволов и испытывавшая нехватку снарядов. Еще не видя
противника, то есть задолго до атаки наша героическая, но измученная пехота
выбивалась из сил и несла большие потери…
Невольно возникал у меня, у многих других вопрос: почему
же наше Верховное Главнокомандование, Генеральный штаб, да и командование
фронта продолжают бесцельные наступательные операции? Ведь было совершенно
ясно, что противник, хотя и отброшен от Москвы на сто с лишним километров, еще
не потерял своей боеспособности, что у него еще достаточно возможностей для
организации прочной обороны и, чтобы решиться «разгромный» штурм, необходимо
накопить силы, оснащенные в достаточном количестве вооружением и техникой.
Всего этого у нас в январе 1942 года не было. Почему же в таком случае мы не
используем отвоеванное у врага время для подготовки вооруженных сил к
предстоящим на лето операциям, а продолжаем изматывать не столько врага,
сколько себя в бесперспективном наступлении? Это была грубейшая ошибка Ставки
ВГК и Генерального Штаба. В значительной степени она относится и к командующим
Западным и Калининским фронтами, не сумевшими убедить Ставку в
несостоятельности наступательной затеи, которая оказалась выгодной только
врагу, перешедшему к обороне и готовившему по директиве Гитлера свои войска к
решительным действиям в летнюю кампанию 1942 года. Об этом нельзя умалчивать» .
9 января 55сбр
направляется в Волоколамск и размещается там. Генерал Власов оставляет в
резерве своей армии 2 стрелковые бригады для обеспечения действий частей
первого эшелона и группы развития прорыва. Это были 64сбр и 55сбр. Задачей
55сбр являлось войти в Волоколамск и подготовиться к отражению возможных
контратак противника с направлений Ивановское, Владычино
и ст. Волоколамск в период первых дней наступления (фактически задачей было
восстанавливать советскую законность в освобожденном городе). Задачей же 64сбр
было: «наступать за 352сд и ударами с юга содействовать овладению Тимонино. В последующем наступать в направлении Зубово, содействуя группе генерал-майора Король в
уничтожении противника в районе Зубово, и в
дальнейшем наступать за правофланговой частью группы генерал-майора Король» .
То есть 64сбр фактически придали группе генерала Короля.
10 января началось наступление по всему фронту. После
мощной артиллерийской подготовки 1-я ударная армия во взаимодействии с 20-й
армией взломала передний край обороны противника на рубеже реки Ламы, и
наступление было продолжено. В первые дни продвижение было небольшим.
К исходу первого дня (10.01.) Жуков сообщал Сталину: «1-я
и 20-я армии, перейдя в наступление, вели упорные бои с обороняющимся
противником; 20-я армия, взломав передний край обороны противника, продвинулась
на направлении главного удара на глубину 2-
10-15 января 55сбр
находится в Волоколамске и перестает упоминаться в сводках Генштаба, а после в
Смоленской области начинает упоминаться совместно с группой Катукова. Не до
конца ясно, было ли официальное включение бригады в группу Катукова, и если
было, то когда это произошло. Придать 55сбр группе Ремизова не могли - эта
группа не пошла на юг. Есть вариант, что бригада имела отдельные приказы от
штаба 20А и действовала де-факто как «отдельная» стрелковая бригада. Тогда объясняется
упорное именование дедом своей бригады «отдельной».
(По сути наступательные ресурсы 20А в операции
«Волоколамская» были разделены в свете «работы над ошибками» на 4 оперативные
группы: генерала-майора Ремизова(17сбр и 145тбр), генерала-майора Катукова(1гв.тбр, 1гв.сбр(бывш.29сбр1УА), 49сбр,
517 и 528пап,
7 и 35огмд),
генерала-майора Короля (331сд, 40сбр, 31тбр, 138 и 523 пап, 15огмд) и генерала-майора Плиева (корпус погибшего
Доватора)(2гв.кавкорпус,
20 кд, 22
тбр и 5 лыжных батальонов).
352сд с 537
пап и 2огмд, и 64сбр
придали Катукову. Группу Артиллерии Дальнего Действия (АДД): 544 ап бм, 471
пап, 17 огмд,‑ также придали для поддержки групп
Катукова и Короля. Авиагруппа: 601 легкий
бомбардировочный полк,‑ обеспечивал прорыв группы Плиева. 35сбр и 28сбр
дали отдельную задачу.
Любителям исследовать ‑ вот боевой
состав 20А на 01.01.1942г.:
·
Стрелковые, воздушно-десантные войска и
кавалерия: 331, 352
сд, 17, 28, 35сбр, 64сбр
Артиллерия РВГК, армейская и корпусная: 517
пап, 483 ап ПТО, 7,
15, 35 огв.мдн
·
Бронетанковые и механизированные войска:
1 гв, 17, 24, 31, 145тбр, 53
отд. брп(бронепоезд)
·
Военно-воздушные силы: 601лбап
·
Инженерные войска: 226оиб, 127, 291осб
Из 16А получили 2гв.кк,
20кд, 22тбр
и 5 лыжных батальонов, 471,523,138ап, 537пап, 2 огмд, 40,49сбр
Из 1УА получили 29, 55сбр,
528ап
Видно, что за 9 дней состав 20А значимо изменился в
сторону усиления.)
Имеет смысл привести здесь выдержки из трофейного
немецкого документа «Опыт войны на
Востоке», датированного 14 января 1942г.:
«Общие
положения.
Большевики самые упорные и коварные из всех противников, с которыми нам
пришлось столкнуться в этой войне. Как правило, они борются не за какой-нибудь
идеал, не за свою Родину, а из страха перед начальником, в особенности перед
комиссаром.
Атаки русских проходят, как правило, по раз и навсегда данной схеме - большими
людскими массами и повторяются несколько раз без всяких изменений. Наступающая
пехота компактными группами покидает свои пехотные позиции и с большого
расстояния устремляется в атаку с криком "Ура". Офицеры и комиссары
следуют сзади и стреляют по отстающим.
В большинстве случаев атаке предшествует разведка боем на широком фронте,
которая после прорыва противника или просачивания в наше
расположение переходит в решительное нападение с тыла и флангов.
Артиллерийская подготовка атаки применяется редко, но они очень охотно
применяют ночью, перед атакой, короткий, однако сильный беспокоящий огонь с
дальних дистанций, постоянно меняя при этом свои огневые позиции.
Свои атаки русские начинают в сумерки или на рассвете. Пользуясь темнотой,
туманом, вьюгой или дождливой погодой, русские занимают перед этим исходные
позиции для атаки. Отбитые атаки повторяются снова, не щадя сил и ничего не
меняя. Трудно предположить, что на протяжении одного боевого дня наступления часть
каким-либо образом сменит схему проведения атаки.
Таким образом, для отражения атак русских нужны крепкие нервы и сознание того,
что наше прекрасное стрелковое оружие в состоянии противостоять массовому
наступлению русских.
Артиллерия и тяжелое оружие пехоты имеют задачу сковывать поддержку атаки , ведя массированный огонь по обнаруженным
исходным позициям. Так как они чаще всего располагаются в ложбинах, то большой
эффект имеет огонь гранатометов, которых русские особенно боятся. Пехота
подавляет атаку с ближних дистанций при помощи автоматического оружия.
Моральное воздействие от рева русских "Ура" может быть ослаблено
собственными криками "Ура", что создает у русских впечатление, будто
немцы сами переходят в атаку. Не рекомендуется организовывать местные
самопроизвольные контратаки при наличии слабых сил. С другой стороны, надо
заметить, что русские не выдерживают планомерно проводимых контратак, особенно
с флангов.
<...> Проведение постоянно беспокоящих атак небольшими силами преследует
цель измотать части противника, отразить его нападение еще до того, как им
будет предпринята атака главными силами.
Отражение действий разведки противника следует проводить разнообразными
способами, так как в случае однообразного повторения организации обороны
облегчается разведывательная деятельность противника. Целесообразно начать
отражение небольшим количеством оружия, чтобы с самого
начала помешать противнику организовать атаку. <...>»
(Этот документ - ровесник операции «Волоколамская».
Это скупые методические указания. Как ни требовал командарм 1УА В.И.Кузнецов
«каждому бою свой маневр», но существует понятие «общая обстановка в войсках».
Общее состояние умов в РККА. Та разруха, которая «не в клозетах, а в головах».
И ты им хоть кол на голове теши – всё будет, как об стенку горох.
Это не изменить за несколько месяцев. Но толчок к изменению был дан тогда,
зимой 1941г.
«Времена не выбирают, в них живут и умирают».
Кто может, тот поймет.)
Важно отметить что 23-я германская пехотная
дивизия к 15.01.1942 ввиду больших потерь сведена в один полк. Чтобы скрыть
огромные потери, немцы при отступлении собирают трупы своих убитых солдат в
деревянные здания и поджигают их. Это свидетельствует об ожесточенности боев. С
другими «знакомыми» ‑ 106пд, чей путь отступления совпадал с направлением
наступления 20А, – бригада деда будет сталкиваться до апреля 1942г.
Интересны формулировки немецкого командования в связи с
данным масштабным отступлением:
РАДИОГРАММА.
Совершенно секретно 15.01.42 г. 21.00 От командования ГА «Центр» Командованию 2
ТА Командованию 4 А.
Фюрер и верховный главнокомандующий
вооруженными силами приказал:
… 3) При осуществлении отхода руководствоваться следующими директивами:
а) Отступать маленькими шагами. Подготовить снабжение войск во время движения
(горючее) и на окончательной линии сопротивления.
б) Неизбежные материальные потери свести до минимума. Ни одно орудие, ни один
пулемет, ни один автомобиль не должны попасть неповрежденными в руки противника.
в) Оставление раненых является позорным пятном для каждой части.
г) Все населенные пункты поджигать, печи взрывать.
4). Это первый случай в этой войне, когда я отдаю приказ на отход крупного
участка фронта. Я надеюсь, что отступление будет происходить в форме, достойной
немецкой армии. Чувство превосходства над противником и фанатическое стремление
нанести ему максимальный ущерб должны присутствовать в наших войсках и при
отступлении. Дополнения штаба группы армии будут даны дополнительно»
16 января 55сбр на марше к
району действий группы Катукова. К 16.00 проходила рубеж Кобылино
— Назарьево и сосредотачивалась южнее Зденежье.
17 января 8.00-8.30
стрелковые батальоны занимают деревню Стариково, к 15.00 деревню Сизенево, к 18.00 деревню Юрьево, к исходу дня занимают
Автобазу, выходят на дорогу Шаховская -Середа и в
ночь входят в Шаховскую с юга, юга-востока,
встретившись с 145тбр, 17осбр группы Ремизова.
18 января 55 сбр разделилась: 2 и 3осб с 145 тбр
овладели районом Жилые Горы и наступали на Паршино.
1осбр через Софьино наступал на Паршино. Паршино было взято в
ночь с 18 на 19 января.
Вероятно, с этого времени она становится частью так
называемой «подвижной группы» генерал-майора М.Е.Катукова (Катуков в своих воспоминаниях эти временные
соединения называет «оперативными группами», но в приказах Западного Фронта и
переговорах Жукова с командармами они называются всегда «подвижными группами»).
В связи с этим дед рассказывает: «Помню мы взяли
какую-то железнодорожную станцию. Шаховскую уже было
видно без бинокля, то есть в прямой видимости. Но туда мы не входили — пошли на
юго-запад. На станции я первый раз видел, как горели наши раненые, которых немцы
заперли в местной школе и подожгли. Прыгали в окна, в снег, кто мог еще. Дым
густой валит, солдаты оттаскивают тех, кто прыгнул, а они все худые, совсем
голодные. Там еще был склад с продуктами и цистерна со спиртом невзорванная. Фельдшер объяснял им, что есть сразу нельзя,
кишечник истончился, но многие наелись сухомятки, и умирали тут же. Вобщем, тяжело вспоминать».
С 10 часов 18 января войска 1-й армии, выделив отряды
преследования, основными силами остановились на рубеже Дулепово,
Фроловское, Робни, Елизарово, Судислово для
перегруппировки согласно полученному приказу. К исходу 18 января 1УА получила
новую задачу от командования фронта: передать свой участок 20А и выйти во
фронтовой резерв.
19 января бригада заняла
деревни Пыщерово, Ржищи, Паново-Захарово, Замошье, Теплухино, Дашково, Муриково.
20А была на рубеже: Вишенки - Дубровнино
- Березняки - Дятлово - Клетки - Васильевское. Предовые части 20А (2-й гвкк –
И.А.Плиев) на юго-западе овладели селом Середа и наступали на Мерклово. 55сбр
находилась на рубеже Вишенки - Дубровнино.
19 января отряды преследования 1УА вышли на
рубеж на рубеж Якутино — Гордино —
Шаховская.
Докладная
записка НКВД «Об итогах военных действий частей 1-й Ударной армии и работе ОО
НКВД» от 14.02.1942, в частности дает характеристику действиям армии: «Успехи нашей армии обуславливались:
1.
непрерывностью и стремительностью
атак на позиции противника;
2.
смелостью и самоотверженностью
личного состава;
3.
высоким морально-политическим
сознанием личного состава;
Правда, в ходе операций со стороны отдельных
командиров подразделений и соединений в целом допускались грубейшие ошибки и
недочеты, которые приводили к большим потерям.
1.
командование соединений и
работники оперативного отдела не изучали места проходов между укреплениями и
обороной, где бы можно было скрытно зайти в тыл или во фланг противнику;
2.
не было постоянного наблюдения
за огневыми точками противника и этому вопросу не уделялось внимания;
3.
выполняя задачу на прорыв
укреплений противника, наши части действовали в основном лобовыми ударами, шли на
укрепления без достаточных технических усилий, и в большом некомплекте в личном
составе;
4.
Работники опер. отдела штаарма неглубоко продумывали оперативные планы наступления
и несвоевременно доводили его до отделов штаба;
5.
Боевые приказы до штабов
частей доходили с большим опозданием. Зачастую части шли в наступление вслепую,
попадали под сильный огонь противника и отходили на прежний рубеж, не выполнив
поставленной задачи;
6.
Часто терялась связь между
подразделениями и штабами»
20 января наступление для частей 1УА было закончено. 1УА
была отведена в резерв Ставки и сосредоточилась в районе Клина . Командование фронта поздравляло 1УА: «…Всем
бойцам, командирам и политработникам армии за доблестное, самоотверженное
выполнение боевого долга ОБЪЯВЛЯЮ БЛАГОДАРНОСТЬ и ПРИКАЗЫВАЮ наиболее
отличившихся немедленно представить к награждению орденами и медалями
Советского Союза. Желаю всему личному составу армии дальнейших славных побед
над врагами нашей великой Родины, вплоть до полного разгрома и изгнания
фашистской нечисти с советской земли. Вперед, к новым победам, за Родину, за
СТАЛИНА, под знаменем великой большевистской партии! Приказ объявить во всех
ротах, батареях, эскадронах и командах 1-й армии перед строем» . Но рядовой и младший командный состав
55й отдельной стрелковой бригады, чьи корни и начало боевого пути были в 1-й
Ударной армии в этот день уходил с боями все дальше на юго-запад в составе уже
другой армии (Медаль «За
оборону Москвы» нашла деда в мае 2007 года, спустя 65 лет! И то, после письма
моего отца президенту РФ в 2005 году. Как говориться - «спасибо-пожалуйста».
Все же некоторое едва заметное неприязненное отношение к «штабным», даже
нежелание говорить о них, у моего деда осталась. Ведь все офицеры штаба
55-й бригады были представлены к орденам и медалям еще зимой 1942г. Я думаю, в
распределении награждений сыграло то, что штаб 55 сбр
был тесным кругом членов ВКП(б)).
20 января 55сбр взяла Новые
Рамешки и частично Ново-Александровку.
21 января 55сбр заняла Ново-Александровку и Старые Рамешки.
22 января 55сбр вела бой
за деревню Титово. 22 января бригада входит на территорию
Смоленской области.
23 января утром 55сбр окончательно
овладела деревней Титово (Титовка, как
её называет дед).За деревней протекает речка с названием Титовка.
Немецкие пехотные дивизии: 106, 35, 23, — отступали на Никольское, а потом на Гжатск. В дивизиях
оставалось не более 580-600 человек. Подкрепление они пока не получили .
С немецкой 106-й пехотной дивизией 9А, оборонявшейся в Крутицах, бригада деда была знакома еще по Солнечногорску, где 106пд оборонялась совместно с 23-й
пехотной дивизией. 106пд (полковник Denner) была сформирована в декабре 1940 года, и в ее составе были не только
«чистые» немцы, но, как будет показано ниже, и австрийцы, и так называемые «фолькс-дойче», в частности, поволжские немцы. Это была
дивизия так называемой «12-й волны» и формировалась специально для боевых
действий в СССР. Теперь дивизия входила в XXXXVI армейский корпус 9А
Вермахта. Фактически 55сбр с декабря 1941г. по апрель 1942г. воевала против
106пд и 23пд вермахта.
Первого пленного немца дед видел еще под Каменкой.
Вспоминает, что по началу на требование сказать «Гитлер капут», они
отвечали «Нихт. Москва капут». Ничего
характерного вспомнить о них не может. Разве что, говорит, уже тогда
встречались немцы с нашивкой «череп и две скрещенные кости» на рукаве между
плечом и локтем – (Однозначно
определить, что это были за части трудно, например, в 3-й танковой дивизии СС «Totenkopf» «Мертвая Голова» надпись на нашивке нередко заменял
череп с двумя скрещенными костями . Но
эта дивизия формально находилась в другом месте. Но в северный группировке
(3-я и 4-я танковые группы) немецких
войск отступавшей и удерживавшей рубеж Клин – Истринское
водохранилище - Солнечногорск помимо полевых пехотных
дивизий (36, 23, 106, 35) была ещё одна дивизия СС и мотопехотные части.
Вероятно, пленные были из дивизии СС). Позже при пленении «уже за
Ламой немцы кричали сразу «Гитлер капут».
Но другого немца дед запомнил. Дело было так.
Лыжные батальоны были в бригаде приданными, то есть не своими. Их
задачей было своими обходами: ударами с тыла и фланговыми ударами помогать
«штабным» отучаться от привычки лобовых фронтальных атак. «Вот деревню
берут-берут… Вот Старые Рамешки, я помню нам придали
в усиление лыжный батальон. Немцы там в Рамешках
надавили, и чухнул лыжный батальон (побежал наутек).
Дрогнули. И когда все успокоилось, то командира этого лыжного батальона вызвали
мы (командиры
батальонов бригады) и говорим – вот так, удрали? – теперь давайте
по руслу реки (р.Титовка)
обойдите Титовку, не обнаруживая себя и в тыл к ним, когда
зайдете, откройте огонь. Это были личные отношения, приказать мы не могли. И
как только они (лыжники)
вдарили в тыл, так Титовку немцы начали сжигать. Они (немцы) чухнули.
Теперь мы должны были наступать по фронту. А немцы приготовили контратаку.
Встретить на открытом пространстве. Нас ведь было немного. Помог нам пулеметчик
Коровяков. Он поставил свой пулемет в подбитый Т-34 пропустил немцев в
количестве около 100 человек и стал бить из пулемета, отсекая им отступление. А
мы били их по фронту. В итоге положил около 80 человек. Остальные стали
отходить от деревни. А там речка за Титовкой, а впереди сразу Крутицы» (деревень: Крутицы, Старые и
Новые Рамешки,- как я понял, сейчас уже нет, где
разлилось Яузское водохранилище, где распаханные
земли).
«Немного погодя, пошли фронтом на деревню (Титово),
шли через убитых (контратаковавших)
немцев, я заметил у одного немца запотевшие стекла очков, значит — дышит.
Подошли, а он уже лежал обмороженный. Он говорил: «Их бин
арбайтер, Вена, Их бин
коммунист». Мы (дед
и комиссар Харитонов) не стали его убивать, пусть санитарка
возьмет, но уже у домов деревни услышали выстрел. Солдат его добил. Он был из
Белоруссии и еще говорил: «У меня семья там в плену у них, зачем с ним
возиться, кормить его, поить?» Но немца того я помню даже сейчас» Титовка
была взята.
Дед отмечает негласный приказ от командования в начале
декабря перед наступлением под Москвой — не брать в плен. Поскольку такой
приказ не подтверждается по всей армии, можно предположить, это была
самодеятельность бригады. Возни меньше. Но важно, что перед началом наступления
среди немцев были сброшены листовки, где косвенно им давали понять — плена не
будет. Там были слова: «здесь вас ждет только смерть». Ожесточение лишь
усилилось с началом наступления. Каменка, Солнечногорск…
Немцы на данном участке боев поступали точно также. Обе стороны уничтожали друг
друга вчистую, лишь временно оставляя в живых «языков». Плен (то есть пленение
и препровождение в тыл) в бригаде фактически не практиковался вплоть до реки
Ламы. «В плен не брали. Какой там плен!» (На мой взгляд, война – продолжение обыденной жизни в
ее экстремальных проявлениях. В одном случае тактика: разведка, обход и удар с
тыла с ударом по фронту, - приносит победу, и деревня берется, в другом случае,
та же тактика приносит поражение. «Каждому бою – свой маневр». Сравнивать бои
даже при схожих условиях весьма затруднительно, так как в тех боях при
недостаточном техническом оснащении с нашей стороны основным фактором был
человеческий фактор, многое решало личное взаимодействие командиров на местах
«в поле». Возможно лишь заметить древнюю закономерность: когда отступило
спецподразделение, а основная сила - нет, то победить еще можно. Когда
отступила основная сила, а спецподразделение – нет, то победа становится
призрачной, и ситуация заканчивается героической смертью спецподразделения и, в
дальнейшем, поражением основной силы ).
Есть еще одно несложное
объяснение. Перед парадом 7 ноября 1941 тов.Сталин выступил на торжественном
заседании Московского Совета депутатов трудящихся. В своей речи он
призвал, в частности, уничтожить немцев всех до единого, пробравшихся
на нашу территорию. По результатам этого выступления командование бригады
вполне могло сквозь пальцы смотреть на факты уничтожения пленных. Так как
пленных не было. Их отменил (на время) тов. Сталин. Военнослужащие Вермахта не
считались за пленных, и, соответственно, они уничтожались, не успев перейти в
категорию пленных. Отголоски этого «доклада» приведу в цитатах из писем бойцов
РККА: «Петя, Сталин говорит, что надо
истреблять всех немцев. В ответ беру на себя обязательство бить сволочь до
последнего патрона, где и сколько фашистов не появилось бы, биться не жалея
своей крови…(отправитель Суслов П.С., 756 ППС)»; «После речи Сталина хочется
побольше набить немцев… (отправитель Таланов, 448ППС, штатдив)»;
«Народ у нас разъярен до такой степени, что лозунг Сталина об истреблении всех
немцев, пробравшихся на нашу землю в качестве оккупантов, вызвал у
красноармейцев дискуссию, распространяется или нет эта директива на пленных.
Пленные, между прочим, прибавляются с каждым днем, холод не тетка….(отправитель
Делов Д.Д., политотдел тыла армии)» »
Но уже на реке Лама в конце декабря и далее в бригаде
началось «полноценное» пленение. Чаще стал захватывался не рядовой состав, да и
наступление фактически закончилось, наши войска выдохлись. 55сбр наступала 32
дня (5 декабря - 5 января) в 20-30-ти градусный мороз – это выдержать могли
немногие. Так или иначе, оставшиеся в живых люди уставали.
Итак, 23 января 20А получает приказ овладеть Кармановским районом и районом Сычевка.
55 сбр ведет бои за Титово
и выходит на рубеж села Крутицы (находился в 2,5км восточнее Савино
через лог на возвышенности перед речкой Титовка. Полностью разрушен. На
современной карте не значится). В бригаде деда остается не более 200
чел., то есть 4,5% от требуемого состава отдельной (обычной - не морской)
стрелковой бригады и, соответственно, 16% от реального исходного состава
бригады от 28.11.1941.
На вопрос о мыслях о победе, дед ответил так:«Думали
все о победе, а когда? – никто не знал».
Некоторые ответы деда я приведу в жанре интервью.
Получали ли солдаты и младший командный состав (МКС)
какие-нибудь деньги на руки? «Нет, а зачем они нам?».
Получали что-нибудь солдаты и МКС за ранение? Деньги,
продукты, отпуск, другие виды компенсации? «Ничего».
С какими развлечениями в минуты и часы отдыха приходилось
встречаться в период боевых действий: песня, выступления артистов, концерт
фронтовой бригады? «Ничего не было».
На вопросы о пополнении боекомплекта дед ответил скупо: «По
обстоятельствам» (с
обеспечением техникой и артиллерийскими боеприпасами на всех этапах наступления
было туго). После наводящих вопросов стало ясно, что в батальоне продуктов
недоставало чаще, чем боеприпасов, то есть пополнение боекомплекта было в
бригаде налажено. К примеру, обычая батальонная партия патронов составляла
10тыс. шт. Принимал и гранаты и снаряды к батальонной 45мм пушке.
24 января с утра 55сбр
начала атаки на село Крутицы и весь район переходящих
друг в друга деревень: Крутицы-Саввино-Корульки (льняная фабрика).
Крутицы
малыми силами взять было сложно. Пополнения не было. Подкрепления тоже.
Населенный пункт располагался на возвышенности с крутым берегом. «Надо было
подняться на бугор, а там уже можно было стрелять. Там поле и за полем Крутицы. Но они (немцы) на возвышенном берегу сделали
оборону. Танк там поставили. Вкопали. А мы без танков. Отбрасывали нас за
речку. А приказ есть наступать. Тогда раздали нам лопаты и решили, что в
течение ночи подкапываемся в снегу до минимального соприкосновения с
противником и по команде все атакуют броском на короткое расстояние и в
рукопашную. Но подкопы по времени растянулись и начало светать. Вобщем, немцы раскрыли это дело и открыли огонь по
площадям. Посекли первые цепи. Тогда решили рыть проходы по кривой змейкой.
Сработало. Завязали бой на подступах Крутиц. Но там у
них и артиллерия была…
Численность бригады была сопоставима с численностью двух немецких
батальонов, оборонявших Крутицы. Тем не менее, без
численного перевеса в наступлении, наши солдаты закрепились на окраине Крутиц. Завязался бой за деревню. Немцы вызвали
подкрепление.
Да, Крутицы мы оставили. Мы были на
подступах уже в первых домах. И крайний дом держали. Потом (перед отходом) его
полный дом натащили (наших)
раненых. Немцы пустили танки. Майор Гладких (начальник 1-го (оперативного) отдела штаба 55
бригады) скомандовал: «Отходить!».
Немцы утром в Крутицы привезли
целый отряд (интересно, что полевая армия этим не стала занималаться) для уничтожения пленных – наших
раненых. «И когда они (немцы) нас выбили (из Крутиц),
то смотрю потом в бинокль, а бинокль такой, что стекла замаскированы – не
отсвечивают, а то отблеск, - и по очкам получишь – каюк. И вот смотрим. А в Крутицах подбили один Ил-2 (он был еще одноместный, без стрелка). Он на крыло вот так
упал в огород около того дома с ранеными; крыло торчит. Никто не вылез оттуда.
А они (немцы)
из дома стали вытаскивать наших раненых и ножами в огороде убивали. У нас
артиллерист (командир
артдивизиона бригады) был (говорит): «чего мы смотрим? Сейчас
давай, все равно мы их (раненых)
не вытащим, не освободим. Сейчас (дам приказ) батарее – а у нас все
пристрелено было - открыть огонь». И дал команду: «Тремя снарядами», - а это
три орудия, то есть девять снарядов, «- по дому огонь!». И вот первый контрольный
дали, и он прямо в дом попал. А там полно раненых. Потом: «Огонь!» и как дали и
все, от дома только все поднимается кверху. Тут и раненые наши все, и немцы там
все» (нужны ли еще
примеры, показывающие степень ожесточенности людей от безысходности ситуации, в
которую, во многом, их поставило командование?).
Что характерно, немцы, обескровив наступающих, тут же
уводят танковое подкрепление из Крутиц, бросая его на
другой участок возможного прорыва своей обороны.
То, о чем свидетельствует дед, в скупых строках военных
отчетов звучит так: «24 января в 11 часов группа
Катукова в районе Крутицы была контратакована двумя
батальонами пехоты при поддержке двух танков с направления Савино,
в результате чего части группы Катукова отошли на западную окраину Титово» . Попытки взятия Крутиц
продолжались до конца марта.
Вот, например, как атака Крутиц уже в мартовские дни выглядела глазами артиллериста,
осуществлявшего артподдержку наступления, - Богопольского М.П., тогда лейтенанта, - командира взвода
разведки 537пап, новоиспеченного выпускника артиллерийского училища:
"... Наступление на Крутицы организовали
посолиднее, чем на Петушки. Подтянули свежую дивизию из Сибири (этой "свежей дивизией"
могла быть 352сд, которая наряду с 55сбр составляла стрелковую силу подвижной
группы Катукова), все в валенках и полушубках, а не в ботинках с
обмотками и шинелишках, как в стрелковых бригадах. Поддерживали наступление
стрелков танкисты из бригады Катукова. Артподоготовка
началась ранним утром. Снарядов не хватало и их лимит был крайне ограничен.
Орудия у нас были старые, изношенные и попытки попасть из них в ДЗОТы ни к чему не привели. Артподготовка закончилась минут
за десять, вперед пошли четыре танка Т-34, а за ними стрелки -сибиряки. Танки
пытались своим огнем разрушить ДЗОТы, но неудачно, и
танкисты укатили вперед, в деревню Крутицы. В
стереотрубу было видно, как открылись амбразуры ДЗОТов
и пулеметчики стали поливать огнем наступающих. Пехота залегла, ее отсекли от
танков. ДЗОТы давить было нечем и вновь полилась кровь
солдатская... Немецкая артиллерия сосредоточила огонь по опушке и по нашей
залегшей пехоте. Ко мне в ячейку подполз человек с выпученными, обезумевшими от
страха глазами и, хрипло дыша, проговорил: "Дай голову спрятать, а там
черт с ним!". И снова вниз головой в окопчик, только задняя часть тела
осталась наверху. Окоп мой был так мал, что я сам в него еле втиснулся. Попытка
выдворить "гостя", вызвала его гневный яростный рев: "Убью
паскуда!", и он притиснулся еще глубже в окоп. Недалекий разрыв мины прервал
наш спор - его (к великой его радости), ранило в ногу, он быстро ее перевязал и
заковылял в тыл, как только вокруг немного затихло. Очередная атака не удалась.
Два танка из четырех немцы сожгли, а два других вернулись помятые и
изуродованные на исходные позиции. И снова я смотрю в двадцатикратную
стереотрубу, и вижу лица немцев, что безнаказано
строчат по Руси из пулемета. Рассеивание наших снарядов такое, что попадание в
ДЗОТ или в блиндаж - редкость, то перелет, то недолет, а снарядов дают минимум.
И то радость, когда напуганные артогнем немцы
закрывают амбразуру, и наша пехота не несет потери."
Дело здесь не только в танках. При высоких уровнях
снежного покрова и ситуации, когда основное наступление вынуждено происходило
вне дорог, - главную роль поддержки должна была сыграть артиллерия. Не
батальонные "сорокопятки", но
артиллерийские полки, приданные 20А (см.выше). И здесь, помимо известного факта
о нехватке артиллерийских снарядов, в частности для 20А, выясняется, что
артиллерийские полки - это полки на бумаге, фактически каждый полк являл собой
расширенный артиллерийский дивизион. Далее, пушки, предоставленные из резерва
Ставки (РГК), годились только для стрельбы "прямой наводкой". Попасть
в цель "навесом" из них было уже практически нельзя. А с учетом
нехватки снарядов это означало - поразить удаленную цель из этих орудий было
невозможно. Поэтому, главную роль играли "сорокопятки"
и 76-мм пушки при бригадах. Свидетельствует Богопольский
М.П.: "Нас перебросили на поддержку 20-й Армии, которой командовал
печально известный генерал-лейтенант Власов". " ...меня и еще двоих
товарищей "из московской группы" (Ванькова и бывшего старшину
Бондарчука), отправили в 537-й пушечный артиллерийский полк РГК. По современным
понятиям это был не полк, а всего лишь артдивизион, в этом 537-м ПАПе было 15 орудий, и это были 107-мм орудия, снятые до
войны с вооружения из-за изношенности стволов, орудийные нарезы выгорели и при
стрельбе снаряды сильно "разбрасывало без адреса".
.
Дед отмечал, что Катуков далее им танки не давал, и в
дальнейших атаках на Крутицы бригада действовала без
танков. Дед объясняет это так: «Берегли
танки». (Анализируя
боевые действия, замечаешь отсутствие кооперации между Катуковым и комбригом 55
бригады Латышевым). Танки у Катукова были, но они действовали
самостоятельно в районе позиций деда или в других районах по фронту 20А.
На этом фактически закончилось продвижение 20-й армии в
западном направлении. В течение 25 января некоторые части сумели продвинуться
еще несколько западнее (2-й гвкк вышел к рубежу Бол. Триселы, Быково)
Дальше идут несколько
моих вопросов без ответов.
1. Власов размазал
войска как «масло по хлебу» вдоль фронта наступления 20А (в условиях общего
организованного отступления немцев). А Жуков дает ему рекомендации обходить
укрепленные населенные пункты по бездорожью, создавая немцам котлы. Что же –
Жуков отдает приказы, не заботясь о действительной возможности их выполнения?
Кстати, воспоминания Рокоссовского подтверждают мысль, что Жуков в те дни
просто «переводил стрелки» и «отбрёхивался».
2. Если же Власов решил
овладеть укрепленным пунктом Крутицы и сделать его
осью дальнейшего наступления на Кармановский район и Сычевку, почему Катуков—командир подвижной группы,
фактически «центровой» группировки 20А, — не обеспечил механизированной
поддержки наступления 55-й бригаде из своей подвижной группы, тем самым помогая
уничтожить 55сбр почти на 40% ? Танки Катукова из его родной 1гвтб,
располагались в 3‑4 км восточнее (в деревне Спас-Вилки)
и северо-восточнее Титово (в деревне Новоалександровка). О странностях Катукова пишет и комдив Стученко.
3. Почему Власов не
применял свою дальнобойную артиллерию, чтобы овладеть «осью» дальнейшего
наступления?
4. В каких личных
отношения находились генерал Катуков и командарм Власов?
5. В каких личных
отношениях находились генерал Катуков и комбриг Латышев?
Итак, подвижная группа Катукова, в том числе и 55сбр
оказались посередине фронта наступления 20А. (кому
интересно, можно отметить, что рядом с группой Катукова действовала группа
генерала Короля. Группы влияния существуют в любом штабе, так какие же факторы
заставили возникнуть группу влияния в штабе 20-й армии: карьерные, духовные или
этнические?)
На этом рубеже по линии: Аржаники
- Крутицы – Титово – Петушки
– Бол. и Мал.Палатки - Березки- Триселы
- Быково, - продвижение остановится до конца весны
1942г.
Здесь на подступах к Гжатску
(Гагарину) 55сбр 25января встанет в обороне и начнет вести позиционные бои до
начала апреля 1942г.
28 января 1942г. Жуков
разговаривал с командующим 20А Власовым, который докладывал: «Перед фронтом
армии обороняются 7 и 14 тд и 106 пд,
заранее укрепившие этот рубеж. Имеются блиндажи простейшего типа и местами
проволока и 2 - 3 кола и минные заграждения. Противник имеет свыше 10 танков и
4 - 5 батарей артиллерии. … Группа Катукова - 55 сбр
ведет бой у Крутицы, которая обороняется
противником силою до двух рот. … на правом фланге на фронте Васильевское до Аржаники действует всего лишь три стрелковых бригады с
одним артполком и дивизионом РС, которые действуют согласно Вашему приказанию в
направлении Зубцов, и главный удар здесь двумя бригадами со всеми указанными
средствами усиления наносится от Кучино на Стар. Устиново и далее на Зубцов. Все стальные части
сосредоточены на указанном мною рубеже с целью прорваться на нем и действовать
в направлении Карманово. Против Крутицы действует 55 сбр, которая
имеет всего лишь около 100 бойцов. Для усиления огневой мощи кавалерийского
корпуса, а также для прорыва этого участка кавалерийскому корпусу приданы 35 сбр, 1 гв. пап. В резерве я имею
всего лишь одну 17 сбр, которая почти не имеет
ударной силы. Укомплектование людским составом задерживается, так как
предназначенные эшелоны с пополнением до сего времени не прибыли, между тем как
потери части несут большие. Все. … ЖУКОВ. Какая плотность на километр фронта?
ВЛАСОВ. Докладываю. До трех батальонов и 18 орудий. Кроме того, на этом участке
действует вся авиация (на участке Бол. Триселы и
Петушки), прошу учесть, что подсчет батальонов больше арифметический, нежели
реально, так как в некоторых батальонах осталось от 30 - 50 человек. Все.» .
То есть в батальоне деда к 28.01.1942г. осталось чуть
больше 30 бойцов. А задачи по взятию опорных пунктов командующий фронтом ставит
в расчете на целую стрелковую бригаду. Вроде бы Жуков понимает ситуацию и
докладывает в Ставку: «За декабрь и 15 дней января Западный фронт потерял
убитыми 55166 человек, ранеными и больными 221040 человек, а всего за 45 дней
напряженных боев фронт потерял 276206 человек. За это время пополнения получено
около 100 000 человек, из них в январе на 28.1 получено только 19180 человек из
занаряженных 112000. Большинство дивизий и стр. бригад сейчас настолько
обескровлены, что не представляют никакой ударной силы. Многие дивизии имеют по
200 - 300 штыков, а стр. бригады и стр. полки по 50 - 100 штыков. В
таком состоянии дивизии и стр. бригады Западного фронта дальше оставаться не
могут и не способны решать наступательные задачи. Прошу приказать немедленно
подать Западному фронту пополнение, занаряженное по январскому плану, а в
феврале прошу подать не менее 75 тысяч человек» .
(Этот доклад позволяет
предположить, что идея этого наступления пришла из недр Кремля и принадлежала
Сталину или персонажам комиссарского замеса типа Кагановича. Жуков лишь
исполнитель чужого замысла.)
Операция
«Волоколамская» с высоты небожителей в Кремле была в первую очередь была
политическим актом, и лишь потом – актом военным
«Перед началом Волоколамской операции 20-ю
армию усилили двумя стрелковыми бригадами, пятью артиллерийскими полками, двумя
дивизиями «катюш», 2-м гвардейским кавалерийским корпусом с танковой бригадой и
пятью лыжными батальонами. 7 января Власов утвердил план операции. Армия должна
была наступать на Шаховскую в двадцатикилометровой
полосе. Начало планировалось на 9 января. Из-за сильного снегопада авиация не
поддержала войска, но 10 января в 9.30 после артподготовки дивизии пошли в
атаку и продвинулись вперед на два километра. 11 января — еще на три.
12 января Власов приказал ввести в прорыв кавалерийский корпус, но Жуков
отменил его приказ до прорыва обороны на всю тактическую глубину. Только к
вечеру армии удалось пробиться на глубину в семь километров. Но и дальше
наступление развивалось столь же мучительно трудно.
В день преодолевали не более пяти
километров, а 25 января вышли к Гжатским
оборонительным позициям и здесь, у «линии фюрера», остановились. Прорывать ее
наличными силами было уже невозможно. Это понимал Власов, это понимали и в
Ставке...
По своим масштабам московское
контрнаступление имело скорее политическое, нежели военное значение. Но
опять-таки по политическим соображениям приказано было считать его выдающейся
победой.
Так и считали...» .
Кто знает, после выхода
на рубеж р.Лама, было ли решение продолжать наступать любой ценой поклоном
правящим кругам Великобритании и сильным мира сего? Ведь, не смотря на призывы
«беречь людей», большевики всегда считали, что у них «людей как грязи»…
Характерна листовка-карикатура периода битвы за Москву, которая вскорости
исчезнет из обращения партийных агитаторов. На карикатуре на «гадину» направлен штык-нож с
надписью «Англия» и штык с надписью «СССР». Такой вот интернациональный «коминтерн», не к ночи будь помянут)
29 января 55 сбр, находясь в районе Крутиц, поддерживала
арт.мин. огнем бои по фронту деревни Петушки. К исходу дня получила приказ
генерала А.А.Власова: прикрываясь усиленной ротой у Крутицы,
главными силами к 8.00 30.01 сосредоточивается в лесу
Об этих атаках Петушков конца января
свидетельствует командир взвода разведки 537 пап 20А лейтенант Богопольский Михаил Петрович:"... В течение трех
недель беспрерывно атаковали деревню Петушки (об этой деревне и о кровопролитных
и безрезультатных боях за нее писал Эренбург). Каждый день на исходные позиции
подводили свежую стрелковую бригаду, придавали ей 3-4 танка, и, после хилой
десятиминутной артподготовки, пехоту поднимали в атаку. С НП было хорошо видно,
как вдоль залегшей в снегу стрелковой цепи ходил с пистолетом в руке командир
роты, пинал в зад то одного, то другого лежащего бойца и хрипло кричал:
"Вперед, твою мать!". Грозил пистолетом, поднимал одного, переходил к
другому, и пока поднимал его, первый снова залегал в снегу. Все это происходило
на открытом поле, густо простреливаемом автоматным, пулеметным и минометным
огнем противника. Командиров рот и взводных хватало ненадолго. Командир роты на
моих глазах основательно "заряжался" водкой, это придавало ему
храбрости, но бессмертных там не было, и пуля или осколок непременно находили
его. Пехота до наступления темноты лежала на снегу перед рядом колючей
проволоки, ночью уцелевшие сами выползали назад, а санитары вытаскивали
раненых, тех, кто не успел окоченеть на морозе. Помню восковое лицо заросшее
редкой бороденкой пожилого солдата. Глаза закрыты, стонет и приговаривает:
"Боже мой, боже, как больно!". Собаки тянут волокушу, рядом идет
санитарка и говорит: "Безнадежный, в живот ранен, а вот еще жив"...
Почти месяц пехота штурмовала эти проклятые Петушки и все в лоб... "Нейтралка" была завалена телами наших погибших бойцов.
Деревню так и не взяли, а когда весной стал таять снег, то из-под него на
нейтральной полосе появилось столько трупов, что от приторного запаха, сладкого
смрада разложения стало невозможно дышать, и, не сговариваясь, и мы, и немцы,
стали убирать трупы с "нейтралки". Стрельбы
не было... Молчаливое перемирие... " .
Ставка лелеяла свою идею о Ржевско-сычевской
победе и поэтому все силы подчиняла этой цели, и 20-я армия должна была
ускорить наступление, нанося главный удар в направлении Сычевка,
вспомогательный же - на Зубцов. Но у 20А не хватало людских и механизированных
ресурсов чтобы обойти укрепленные немцами деревни, пройти на запад 10 с
небольшим километров и выйти севернее на линию (меридиан) Карманово.
А от этой линии до Зубцова еще было более
31 января Жуков докладывает Ставке о положении в полосе
фронта: «20-я армия на правом фланге с фронта Бутово,
Баранцево с утра 31.01 перешла в наступление. В
первой половине дня продвинулась на
Командарм Власов организует наступление около д.Аржаники. Дед вспоминает: «(2 февраля) Мы
были на левом фланге у кавалерии, это был гвардейский кавалерийский корпус Доватора (сам Доватор уже погиб и
2гвкк командовал И.А.Плиев. Корпус подошел к подвижным группам Катукова и
Короля 25 января, вел на фланге бои за Быково и Триселы, потерпел неудачу, и 30 января был перемещен к
центру фронта — район деревни Аржаники ) Они
пошли в наступление за деревней Аржаники на Овсяники,
а нам было приказано открыть отвлекающий огонь, ложный огонь основного удара.
Бригада открыла огонь. Но видим - ответно бьют не по нам, но правее, и немецкие
залпы уходят все дальше вглубь немцев. И затихло. Как потом оказалось, немцы
сделали коннице котел, рассеяли артиллерией, а впереди пустили танки. Побило
там очень многих».
Сами кавалеристы вспоминают это так: «2 февраля 20-я кавдивизия получила приказ обеспечить левый фланг и тыл
групп генералов Катукова и Короля, наступающих на запад в направлении Крутицы, Овсянники, Кузнечика.
Несколько дней весь 2-й кавалерийский корпус, в который входила наша дивизия,
атаковал вражеский оборонительный рубеж Пустой Вторник — Аржаники.
Ни конница, ни пехота прорвать его не могли. Мы несли большие потери.
Гитлеровцы хорошо оборудовали свои позиции, даже успели и проволоку поставить
(в большинстве спираль Бруно). Мы по два - по три раза в день почти без
артиллерийской поддержки пытались взять эти позиции и каждый раз откатывались.
Конники шли в атаку в пешем строю, по пояс проваливаясь в снег. Мы даже не
доходили до проволоки: вражеский огонь заставлял зарываться в снег. Бойцы
шашками, руками выкапывали ходы, сообщения, по которым ползали связные и
доставлялась пища людям, лежащим в боевых порядках…Недобрым словом поминали мы
и командующего Западным фронтом Г. К. Жукова, считая, что он, в прошлом кавалерист,
не должен был допустить такого использования конницы. Настроение у нас было
тяжелое. Страшно было смотреть на людей, которые в отчаянии выхватывали шашки и
шли во весь рост на проволоку и пулеметы, на верную смерть» .
Извлечение из оперативной сводки № 35 ГШ РККА на 8.00
04.02.42 г. звучит так: «Группа Катукова прорвала укрепление противника в лесу
на участке Пустой Воротник - Аржаники и, введя в
прорыв 100-й лыж. батальон, продолжала вести бои за расширение прорыва».
А ведь 28 января Власов объяснил Жукову, что к фронту
между Аржаники и Пустой Вторник в создавшейся
ситуации очень трудно подойти: «ЖУКОВ. Не понял Вас. Почему Вы упорно
атакуете противника, расположенного в крупных населенных пунктах. При этом
пункты, имеющие хороший обстрел и взаимную огневую связь, и что Вам обещает это
направление, имеющее, как известно по карте, массу населенных пунктов, почему
Вы, например, не наступали на участке: Пустой Вторник, Аржаники,
где по нашим и по Вашим противника нет, где он охраняется только
разведкой. ВЛАСОВ. Отвечаю: на участке
Пустой Вторник, Аржаники противник вдоль дорог от
Пустой Вторник до Аржаники по разведданным имеет
также ряд блиндажей, кроме того, этот район минирован и охраняется противником,
к этому рубежу очень трудно подойти, так как совершенно отсутствуют дороги, а
снежный покров достигает свыше
С таким главнокомандующим воевать можно только немного
лукавя. Или останешься без головы и без своей армии. Власов, вероятно, лукавить
не очень умел, Катуков же умел хорошо. Победителей не судят. Жуков дает Власову
советы, но в итоге все сводиться к пословице: «Пожалел волк кобылу — оставил
хвост да гриву».
7 февраля 55сбр остается в районе Крутиц.
Отмечается активность авиации и работы противника по укреплению позиций.
Извлечение из
оперативной сводки группы армий «Центр» 08.02.1942г к 8.00 утра
свидетельствует: «На участке 46 ак противник атаковал
фронт окружения в 21.00 с северо-запада и в 23.00 с востока против района
7 февраля 55сбр занимала позиции по западной опушке леса
Вот доходчивое
описание обстановки атак тех дней: «8 февраля после небольшого
пулеметно-артиллерийского налета по сигналу поднялись в атаку жидкие цепи
кавалеристов. На моих глазах десятки людей сразу упали под пулями. Огонь был
настолько плотным, что пришлось залечь всем. Мы с адъютантом тоже на мгновение
оказались в снегу. Но я тут же вскочил, сунул маузер за борт полушубка,
выхватил шашку (жест, обладающий в такой обстановке большой силой воздействия)
и попытался снова увлечь людей в атаку. Адъютант, лежа, настойчиво тянул меня
за полы, умоляя лечь.
Вдруг адъютант вскрикнул. Оборачиваюсь. Он катается на снегу, схватившись
обеими руками за ногу: разрывной пулей ему раздробило пятку. Зову санитаров,
чтобы перевязали и унесли его. Так выбыл из строя второй адъютант.»
Катуков в такой ситуации берег своих людей из родной
1гвтб. Об оригинальных методах Катукова держать слово и выполнять приказы
А.А.Власова вспоминает А.Т.Стученко в те годы
командир 20‑й кавалерийской дивизии 2гвкк (8 февраля):
«…С большим возмущением выслушав такую рекомендацию, (от командарма Власова)
прошу слова. Резко критикую организацию и управление боем со стороны штаба
армии. Ну теперь-то он (Власов)
меня за эту критику обязательно снимет с дивизии. Но, к моему
удивлению, командарм ответил спокойно: — Хорошо, попробуем
действовать по вашему плану. И приказал Катукову идти в атаку
совместно с нашей 20-й кавдивизией по моему плану. На
этом совещание кончилось. Договорившись с Катуковым о порядке
завтрашней атаки, радостные и полные надежд на завтрашний успех, мы с
комиссаром добрались до своего НП. Началась подготовка к предстоящей атаке. Эта
работа продолжалась всю ночь… А утро (9 февраля)
снова принесло разочарование и досаду. Генерал Катуков сообщил, что в атаке из
всех танков бригады могут участвовать только три Т-60, остальные — в ремонте.
Артиллерийская подготовка из-за малочисленности орудий была слабой, и огневые
точки противника подавлены не были. В 9.00 мы двинулись вперед.
Противник открыл довольно организованный огонь. Один из наших танков загорелся,
не дойдя до проволоки. Остальные два застряли в снегу. Сводный полк Калиновича,
дружно поднявшийся в атаку, вынужден был залечь и перейти к медленному
продвижению ползком, пробивая себе путь в снегу, как проходчики на подземных
работах. Такое нудное продвижение не предвещало ничего хорошего.
Через несколько часов цепи атакующих добрались до проволоки и минного поля.
Прорвались через них. Соседи дальше проволоки не сумели продвинуться. У нас
ранены командир сводного полка подполковник Калинович и начальник штаба полка
старший лейтенант Основич. Резервов мы никаких не
получили. Атака захлебнулась. Еще несколько дней мы повторяли
бесплодные попытки наступать в пешем строю. Результат был один и тот же —
теряли людей, а продвинуться не могли». .
В своих донесениях немцы назвали это «разведовательные
атаки»
Анализируя события я прихожу к выводу, что в штабе 20А к началу февраля
сложилась группа влияния под руководством начштаба Леонида Михайловича Сандалова. В эту группу входили и Катуков и Король. Группа
фактически тихо саботировала «ценные указания» Власова по развитию наступления
и как могла сохраняла собственные части от безцельного
уничтожения, логично рассудив, что всю ответственность за «пробуксовку»
наступления 20А будет нести командарм Власов. Личная неприязнь Власова и Сандалова не была секретом для старшего и среднего
офицерского состава армии. Свои установки поведения Сандалов спускал вниз тем
старшим офицерам, с кем был лично в дружеских отношениях.
Вот типичный пример: «…Волновали
мысли: почему же соседи не поддержали нас? Правый наш сосед — 3-я кавдивизия. Временно ею командует полковник Картавенко. Храбрый в бою, не теряющийся в самой сложной
обстановке, веселый, жизнерадостный, он мне очень нравился. Только одно в нем
выводило меня из равновесия — излишняя осторожность, которая зачастую
дорого обходилась соседям.
Пробравшись к нему на наблюдательный пункт и очень обозленный на него, я
спросил:
— Андрей Маркович, почему твоя дивизия не поднялась в атаку одновременно с
двадцатой?
Картавенко, не обращая внимания на мой раздраженный
тон, спокойно ответил:
— А я и не пытался поднимать ее. Людей на пулеметы гнать не буду. У меня и
так одни коноводы да пекаря остались.
Телефонный звонок прервал наш разговор. На проводе комкор.
Картавенко сразу меняет тон:
— Дивизию поднять в атаку невозможно, немцы огнем прижали ее к земле. Вот
лежим и головы поднять не можем.
Положив телефонную трубку, Андрей Маркович лукаво покосился на меня:
— Понял? А ты — в атаку...
Может быть, он прав? Может, и мне надо бы так поступить? А приказ? Ведь его
выполнять надо?.. Безусловно, надо!
Раздраженный своими сомнениями, я покинул Картавенко
и направился на свой командный пункт, находившийся в густом лесу, в
семистах — восьмистах метрах от передовой.
Нам недолго довелось воевать вместе с Картавенко. Но
я знаю, что он успешно прошел большой боевой путь, хорошо командовал, был не
раз награжден. А в те дни, признаюсь, никак не мог понять его поведения. Только
спустя 22 года генерал-полковник Леонид Михайлович Сандалов рассказал, что,
будучи начальником штаба армии и хорошо зная сложившуюся обстановку, он
порекомендовал комдиву Картавенко зря людей не губить
и в бесплодные атаки не бросаться...»
Думаю, под генерала Власова офицерская номенклатура стала
«копать» задолго до блестящей двухходовки генерала
Мерецкова к которому Власова назначили заместителем (зам.командующего фронтом),
а именно – временно назначить Власова командармом 2УА (приказ об это так
никогда и не появился) , и снабдить его "билетом в один конец" в виде
инспекционной поездки в окруженные войска. Был ли генерал Власов более
«русским», нежели «советским», или же он был более слабоволен, нежели
решителен, или что ещё, ‑ про то мне неведомо. Могло ли «лобби» «небесных
комиссаров» типа Кагановича со своим причтом в лице деятелей типа Мехлиса и Ильи Эренбурга
иметь к нему «счёт» ‑ кто знает, кто знает…?
На языке заказчиков-инвесторов той войны: What is hit is history and what is mist is mystery.
На языке исполнителей-подрядчиков той войны: Commt Zeit commt Rat.
Маршал Шапошников уже в 1943г. дает первый анализ неудач 20А:
«…По-видимому, штаб армии к тому
времени не имел полного представления о встреченной армией системе обороны и главную
полосу сопротивления основного оборонительного рубежа оценивал как
«промежуточный рубеж». Последующие бои внесли ясность в этот вопрос.
С момента подхода армии к
указанному рубежу бои приняли ожесточенный характер. Обе стороны несли большие
потери: только 2-й гвардейский кавалерийский корпус за период с 20 по 30 января
потерял убитыми 340 и ранеными 817 человек. Кроме того, было убито 338 и ранено
145 лошадей. (и еще столько же за период с 30января по 20февраля)
К концу января армия находилась
в прежнем организационном составе, но с сильно ослабленными в боях частями.
Поэтому естественно, что с подходом к новой оборонительной полосе армия
встретилась с значительными трудностями, которые определялись:
а) отсутствием достаточных
резервов; вся ударная группировка армии фактически была втянута в бой;
б) растяжкой фронта армии, как
уже отмечалось, до
в) незначительным численным и
боевым составом армии;
г) слабой обеспеченностью пехоты
лыжами, без которых развертывание маневренных действий мелких подразделений
было затруднительным;
д) большим снежным покровом
(доходившим до
Все это вместе взятое вызвало
остановку наступления. Противник использовал эту паузу для укрепления своих
позиций.»
Идея продолжить наступление Западного и Калининского фронтов пришла из
Кремля от «небесных жителей» типа Сталина и Кагановича. Выбирал крупные
ориентиры по карте и приказывал наступать по Западному фронту – Жуков.
Планировал на местности и организовывал наступление для 20А – Власов.
Планировал на местности и организовывал наступление подвижной группы 20А на
центральном участке – Катуков. Оперативно руководил наступлением 55сбр 20А–
Латышев. Наступали комбаты бригад и их солдаты… В итоге наступление на Овсяники
и далее на Карманово и Сычевку
провалилось.
И опять возникают три «русских» вопроса: «Что делать?», «Куда мы
идем?» и «Кто виноват?».
Ирония здесь неуместна.
3 февраля Жуков сообщает Ставке: «Власов наступает
очень медленно, и его удар пока на положении в районе Ржев, Сычевка
не сказался. … Для ускорения действий 20-й армии 04.02 буду лично у Власова» .
Я не знаю чем закончилась встреча Жукова и Власова 4
февраля, но скорее всего обсуждалось готовность Власова к 17 февраля (началу
нового этапа наступления на Ржев). Думаю Жуков дал понять Власову, что
«экспериментировать» самостоятельно он ему более не даст.
13 февраля Жуков докладывает Ставке: «20-я и 5-я
армии. Положение частей армий без существенных изменений. Бои шли на прежних
рубежах. Противник оказывает упорное сопротивление» . Дед говорит, что в это время они стояли в
обороне и никуда не двигались.
13 февраля в первой
половине дня 20А частью сил продолжала вести наступательные бои за овладение второй
линией окопов противника на рубеже Пустой Вторник - Аржаники.
В положении частей армии существенных изменений не произошло. 55сбр проводила
разведки боем села Крутицы.
17 февраля выходит директива по Западному фронту о
подготовке наступления, где оставляя в покое Сычевку
и Зубцов, 20А приказывают наступать прямиком на Ржев: «20-й армии ЗФ,
продолжая наступление, нанести удар в направлении Ржев, обходя Зубцов с
юго-запада» .
18 февраля 331сд, 145тбр и 55осбр медленно
продвигаясь вперед с рубежа западная опушка леса восточнее Крутицы,
во второй половине дня ворвалась в этот пункт, где и вела бой с противником.
Необходимое подкрепление 55 бригада так и не получила,
впрочем как и вся подвижная группа Катукова. Дед говорит, что немцы смогли
подтянуть к своим укрепленным пунктам к 20-м числам февраля пехоту и
артиллерию. Участились полеты самолетов-разведчиков.
19
февраля танковый десант 331 сд, 55 сбр и 145 тбр вели уличные бои в
районе Крутицы.
20 февраля 20-я армия частью сил продолжала вести
упорные бои на переднем крае обороны противника на участке Аржаники
- Крутицы. Части армии в районе Аржаники
преодолели три линии окопов противника и в районе Крутицы
прорвали первую линию его окопов.
Дед вспоминает: «Захватили немецкую разведку. Заметили
их еще издалека. Халаты белые, но все равно чернота заметна. Дал приказ
пропустить, чтоб отбить им желание назад уйти. Мои замаскировались, пропустили,
а потом – Хальт! Хенды хох! Когда они поняли все, то и стрельбы не было. Привели
ко мне. Там командир группы обер-лейтенант. Я стал
вести допрос. Говорит по-русски, но не чисто. Он рассказал про укрепления на
флангах и деревню, а потом мы их всех отправили в штаб бригады. (На вопрос как вели допрос, и что если пленный
ничего не сообщал, - дед ответил: «Говорит – хорошо. Не
говорит – в расход. Где там мне его уговаривать.» То есть передача пленного в штаб бригады не являлось само собой
разумеющимся делом, но зависела – рассказал ли пленный что-либо нужное на
первом допросе на передовой)
Возникла ситуация, что при почти полностью известной инфраструктуре
обороны Крутиц и близлежащих деревень, закрепиться в Крутицах не удавалось по причине малочисленности
собственного боевого состава. Танковые бригады (1гв.тбр, 145тбр), потеряв свои
танки и не имея подкрепления, были сведены в танковые батальоны и наступали на
Петушки и южнее.
Из артиллерии в бригаде бессменно оставались три орудия
76мм и три пушки-«сорокопятки» (45мм), которые можно
было переносить на руках и ставить на сани.
Также был случай, когда из подбитого самолета-разведчика
выбросился на парашютах экипаж – 3 человека – и приземлились прямо в
расположение батальона деда. «Сбили их из другой часть, а ветром отнесло к
нам. Привели троих. Надо вести допрос. Прямо в окопах, в снегу на позиции. А
где там церемониться. Среди них женщина: стрелок-радист. А мы никто по-немецки
не знаем, кроме пары слов, переводчик же был у нас еврей, знал язык, но плохо и
путался. Они молчат. Так женщина эта оборачивается ко мне и говорит: «Слушай,
лейтенант, ты убери этого жида. Давай говорить по-русски». Я удивился, а она
говорит: «я родилась в Саратове (поволжская немка). Перед войной уехала
с родителями в Германию, многие тогда уехали». Они все трое летчиков жили
когда-то здесь. Она сразу стала отвечать на вопросы, рассказывать про
расположение тыловых частей и ближних укрепленных пунктах. Один из немцев
взглянул на нее и сказал что-то: «ди швайн». А она сказала: «Нам теперь все равно». А немцы-то
были земляки Ким Корнеича, комиссара батальона. Их
тоже отправили в штаб бригады»
Интересные факты.
Во–первых, немцы неохотно освещают тему участия их женщин в боевых
действиях начала войны. А ведь участвовали. Летали. Воевали. Вот целый экипаж фолькс-дойче сбили. Знать не единственный был такой экипаж (самолеты дальней разведки были тогда He-111 и Yu-88 с высотными двигателями под потолок 12000м и был
еще оперативный разведчик «рама» - Фокке-Вульф Fw-189.
Интересно – это дальняя разведка так снизилась, что была сбита или дамы входили
в состав экипажей оперативной разведки?)
Во-вторых, знание полевыми немецкими офицерами русского
языка подтверждается и воспоминаниями О.Ф.Кувшинова, воевавшего офицером связи
в 71сбр . Дед отмечает владение русским
языком практически всего немецкого младшего командного состава, с кем пришлось
столкнуться. Разница была лишь в степени владения русским языком. Эти факты
многое говорят о качестве подготовки и немецкого личного состава.
21-26 февраля 20-я армия частями группы Катукова
вела наступательные бои на участке Аржаники — Крутицы, но, встретив сильное огневое сопротивление
противника, успеха не имела. 55сбр понесла существенные потери.
В период позиционных боев, случалось немцы были в одной
линии окопов, наши же занимали другую линию. Это были немецкие линии окопов.
Как, например, было около Титовки. Даже в «коммунистической» 55сбр, которая в
этому времени была далеко не той «идеологически выверенной» бригадой, какой
начинала свой боевой путь на рубеже канала Москва-Волга у Дмитрова,‑ даже в ней
случались переходы рядового состава к немцам. Насколько я понял, офицеры
бригады такого себе не позволяли. Дед вспоминает: «Да, перебегали. Там, с той стороны играет патифон,
музыка, потом кричат: «Григорий Фёдорыч, давайте к
нам. Здесь все хорошо. Есть водка, девочки». На вопрос, откуда немцы знали
его имя и отчество, дед ответил: «Да кто
там! Всё знали. Месяц как уже стоим друг против друга. Наши же перебегали.
Потом языки.»
В ночь 22 на 23 февраля Аржаники
были взяты. Но немцы контратакой отсекли танки от наступающей пехоты.
Двое суток вели части 1гвтбр бои в окружении (капитан К.Самохин), потом в ночь
с 24 на 25 февраля он прорвался и вывел свою группу танков (а
на второй день 26.02 его танк был подбит на подступах к тем же Аржаникам. Экипаж погиб, он же смог вылезти
из танка, но умер пока полз к своим)
25 февраля Жуков докладывает Ставке: «На участках
прорывов Власова и Говорова противник успел подтянуть дополнительно
пехоту и огневые средства и сейчас на участках прорыва соотношение сил и
средств не в нашу пользу. При таком положении продолжение прорывов на
участках Власова и Говорова приведет к большим потерям и не даст желаемых
результатов. Если даже удастся образовать тактический прорыв, то развивать его
слабыми группировками в глубину не удастся, ибо каждая из группировок сейчас, в
связи с подтягиванием противником дополнительных сил к месту прорыва,
оказывается слабее (немецкой).
Мною принято решение: за счет этих двух группировок создать одну более
мощную и организовать прорыв в новом районе северо-восточнее Гжатск па участке Мотаево, Кострово с дальнейшим развитием (наступления) после выхода на рокаду
Ржев, Гжатск - в направлении на Сычевка
или Гжатск, Вязьма. На перегруппировку и подготовку
требуется пять суток. Группа прорыва будет состоять из шести стрелковых дивизий,
четырех стрелковых бригад, двух танковых бригад, семи артполков АРГК и четырех
минометных дивизионов. На прежних участках прорыва будут наноситься
вспомогательные удары. Организация и выполнение прорыва поручается
Говорову. Если Вы будете согласны, то прорыв в новом районе намечается на 2
марта» .
Жуков косвенно признал, что фронт перед 20А укреплен
сильнее, чем фронт перед 5А. Как можно догадаться, отдельную «коммунистическую»
55сбр включают в группу прорыва и придают под командование товарища Говорова,
командарма 5А.
В тот же день 25
февраля выходит приказ Жукова 20А и 5А: «1. 5-я и 20-я армии не
выполнили возложенные, на них задачи по прорыву обороны противника и, затянув
операцию по прорыву, дали возможность противнику путем перегруппировок создать
такую плотность обороны, что дальнейший успех прорыва в этих направлениях
становится сомнительным.
2. С разрешения Ставки Верховного Главнокомандующего прорыв организуется в
новом районе, на более слабом участке обороны противника, группою в составе шести
стрелковых дивизий, четырех стр. бригад, двух танк. бригад, семи полков АРГК,
четырех миндивизионов. Группа прорыва создается за
счет 5-й и 20-й армий.
Приказываю:
а) командарму 5 товарищу Говорову немедленно приступить к организации прорыва
на участке Мотаево, Кострово;
б) командарму 20 к утру 28.2 только ночными маршами скрытно сосредоточить в
районе Солнцево, Замошье, Еремеево, 331, 352 сд, 1 гв. сбр, 64, 55 сбр,
1 гв. тбр, 2 гв. пап, 528 пап, 517 гап, 15 огмд, передав их в подчинение командарма 5;
в) командарму 5 к тому же сроку, только ночными переходами, скрытно
сосредоточить на участке прорыва 354 сд, 32 сд, 144 сд, 19 сд, 36 сбр, 20 тбр, 552 пап, 554 пап, 472 гап,
544 гап БМ, 17, 7 и 41 огмд
и принять от командарма 20 передаваемые части. В течение 27, 28.2 и 1.3
полностью закончить всю подготовку атаки и отработку на местности
взаимодействия войск. Исходное положение для атаки занять ночью 2.3. Атака с
утра 2.3. Ближайшая задача - прорвать оборону противника на фронте Мотаево, Кострово и к исходу 3.3
овладеть районами Мотаево, Синичино,
Шахматово, Кострово. В
дальнейшем развивать удар в направлении Прохочево,
Ломы, стремительно охватывая Гжатск с сев.-запада. К исходу 5.3 захватить Гжатск.
Боевой порядок ударной группы построить в два эшелона с целью обеспечить
непрерывное наращивание сил удара. Всю подготовку произвести с соблюдением
полной тайны и маскировки. Наземную разведку боем вести только частями, ныне
находящимися на участке прорыва.
4. Командармам 5 и 20 на старых направлениях наступления организовать
вспомогательные действия и хорошо продуманными маскировочными мероприятиями
создавать, до 2.3 включительно, впечатление нанесения основных ударов.
5. Командарму 20 выслать к 10.00 27.2 в Холмово
командиров передаваемых в 5-ю армию соединений и частей для получения личных
указаний по организации наступления от командарма 5.
6. Командармам 20 и 5 назначаемые для прорыва части срочно укомплектовать
пополнением и обеспечить перегруппировку в инженерном отношении.
7. Получение и исполнение донести. Командарму 5 план наступления доложить лично
к исходу 26.2.42.»
Итого, ударная группа Катукова перешла под командование
Говорова. И бригада деда оказалась частью 5-й армии. То есть у Власова забрали
нужные части, отдали Говорову а потом приказом некоторые из таких частей отвели
на переформирование уже из состава 5А.
4 марта 331 сд и 55 сбр наступали на район Дурово - Курмень (
6 марта 55осбр
закрепившись на линии Дурово, сместила свои удары южнее,
по роще "Рыба".
5-я армия правофланговыми частями, встречая упорное
сопротивление противника, продолжала вести наступательные бои на гжатском направлении, вновь овладела районом Груздево и блокировала противника в Кострово.
Положение частей армии уточняется.
Далее, вплоть до снятия и отвода 55сбр в апреле на
переформирование бои шли в данном районе с переменным успехом.
История показала, что прорыв северо-восточнее Гжатска не получился. Командарм Говоров не смог выполнить
ни задачу: «к исходу 3 марта захватить Гжатск», — ни
последующую задачу: «не позднее 1 апреля овладеть Гжатском».
Некоторые ответы деда в жанре интервью.
Существовало ли тогда понятие «самоволка»? Если да, то
насколько широко оно практиковалось и какое взыскание за это следовало? «Куда
бежать-то? Зачем бежать? Не было необходимости в этом».
Встречались ли вы с заградотрядами?
Какую роль они выполняли? «Были у нас заградотряды,
но не постоянно, они перемещались. Был у них станковый пулемет. Сидели на
хвосте во время наступления. Они не дураки были. Жить все хотели. Помню немцы
нас погнали быстро – контратаковали. Я находился в прямой видимости командира заградотряда». Машу ему рукой : «Отходим!», то есть беру
ответственность на себя. Они тут же разворачивают свой пулемет и деру назад. В
плен попасть не хотели. А мы тут сами ковыряемся».
Где находился командир батальона во время атаки или
обороны? «Как где? В боевых порядках, поднимал в атаку. В обороне - в
блиндаже. Если сам не будешь идти – солдат ведь тогда никуда за тобой не
пойдет».
Был ли ранен в боевых действиях? «Была лишь контузия,
но в госпиталь не обращался, она прошла потом».
Были ли женщины в части? «Были санитарки. Однажды было
так. В боях в районе Крутиц и Титовки к нам пришел
командир стрелковой бригады практически уничтоженной (скорее всего 17сбр) и воевал какое-то
время с нами в бригаде (примерно с 25
января по 6 февраля). С ним была дочь, которая воевала вместе и
была санинструктор. И вот напился наш комбат 2-го батальона, вылез на бруствер
и стал стрелять в сторону немцев, матерился! И тут хлоп, его положил снайпер. А
наша санитарка Мария тут же бегом к нему – перевязать, затащить обратно. Начала
возиться, шлеп и ее убил. Тогда рванулась дочь этого полковника командира
бригады, я ее хватаю: «куда! там снайпер. Дождемся темноты, тогда стащим их».
Стащили ребята их, а у нее вся грудь за пазухой набита письмами солдат…Он,
сволочь, устроился в нашем танке, который стоял подбитый у дороги, без ствола,
нашел там окно и стрелял. Он сразу сменил место, ушел. А водка была всегда у
нас. Перед наступлением всегда привозили водку. Шкалики. Кого-то убъют, а шкалики останутся, вобщем,
у комбата всегда был запас для разных случаев. Но не все напивались».
Редко, но
бывала и несогласованность в управлении боем. «А было так, что даже наши по
своим. Вот в Титовке – мы в лесу стояли, а лес есть лес – как, где, на каком
рубеже, ориентир по телефону передаешь в штаб или там, кто связист: «Мы
находимся на берегу реки Ламы», - а мы еще до берега не дошли или уже дальше
берега перешли… Командир штаба Подберезин, он у себя
на карте отмечает и спрашивает одно: «На сколько продвинулись? На сколько
продвинулись?». «На 200 метров»,- отвечаю. Ну, он у себя отмечает на карте и
звонит артиллеристам. У того (командира) тоже карта. Он у себя
отмечает… И вот минометы как начали! Смотрим – «тю-у-у
– бах! тю-у-у – бах!» - по нас стреляют, понимаешь.
Тут (солдаты)
подбежали ко мне, я ему (Подберезину):«Ты что, так твою
мать, по своим! Уже убитые есть!» - «А что вы ориентир такой дали!». Мы еще не
продвинулись, а попали под огонь. Вот такие моменты были» (случаи, когда в результате
коммуникативных барьеров погибали свои, бывали и в мирное время. В тех же Чирчикских лагерях, вспоминает дед, их, младших офицеров,
учили наступать за огневым валом: очерчивается линия начала наступления,
артиллерия из-за головы стреляет «за линию», затем пехота перемещаются вперед
на определенное расстояние, возникает новая «линия», и артиллерия,
соответственно, стреляет еще дальше и т.д. Так вот первая же попытка идти за
огневым валом дала убитых и раненых среди выпускников училища, так как
артиллеристы дали второй залп по тому же месту, то есть попали в шедшую «за
огневым валом» пехоту).
На вопрос: «Встречались ли вы со случаями применения
немцами наших танков, пушек?», - дед ответил: «Нет».
Ваше отношение к особистам? «Помню
в роще «Рыбка» пошла вода. Мы уже стояли в обороне, наступление закончилось,
шел март месяц. И начало всех подтапливать: и нас и немцев. Они стояли против
нас в прямой видимости. Воду надо вычерпывать, а над траншеей не поднимешься –
шлепнут сразу. Тут немцы кричат: «Рус – вода льем?» - «Льем»,- отвечают солдаты
с моего согласия. Тогда немец один вылезает наверх на окоп, и наш один вылезает
на окоп и начинают принимать снизу ведра и выливать прочь. Так было несколько
раз. Дошло до командования. В батальоне у особиста
есть осведомитель всегда. Начальник особого отдела бригады лично привел
снайпера и положил его на фланге. Как только немец вылез на окоп и стал брать
ведра, был один выстрел, и немец – шлеп обратно в окоп убитый. Наш парень
наверху растерялся, его стащили в траншею. Все затихли. Думали – что теперь
будет. Я спрашиваю – кто стрелял – они твердо - никто. А снайпер тот ушел. И
вот через минут 20, как начала бить их артиллерия и минометы через наши головы
в тыл. Разворотили там весь наш штаб. Потом мне выговаривали: «Ты что устроил?
Может брататься скоро начнешь?». Но обошлось. Меня защитил комбриг.
Дед не помнит точную дату, когда их сняли с фронта и
направили в Волоколамск. Говорит, уже таял снег и в окопах стояла вода.
Логичней предположить, что, входя в подвижную группу Катукова, бригаду не могли
снять с передовой раньше «родной» катуковской 1гвтб. Катуков
командовал 1гвтб до 2 апреля 1942г. включительно. Бойцы 55сбр отправились на
переформирование из рощи Рыбка обратно в Волоколамск 21
апреля.
И вот: «Нам прислали смену. Из рощи «Рыбка» нам дали
приказ выдвигаться в Волоколамск на отдых и переформирование. На подходе к
городу приходит вестовой – срочно в штаб. А там комбриг Латышев: «А, сынок! (так он называл деда)
Ну, дорогой, дали одно место на учебу. Решили послать тебя. Поедешь учится в
академию им.Фрунзе. А она в Ташкенте».
Так закончилось для деда участие в наступлении периода декабря
1941–апреля 1942. Он выехал в Москву, потом в Чкалов (Оренбург), Астрахань,
Баку и через Каспий в Ашхабад, далее в Ташкент.
55 отдельная стрелковая бригада была направлена в
г.Калугу на расформирование. Основная часть личного состава 55сбр образовала
костяк 260 стрелковой дивизии 2-го формирования (процесс формирования
продолжался с мая по август 1942г.). 260сд вела бои под Сталинградом (школьный
музей этой дивизии в Москве в сш№263).
Музей 55 бригады 1УА когда-то был в школе №6 г.Дмитрова.
Музей там закрыт, и теперь существует только общий музей 1УА в школе №1
г.Дмитрова. Музей, кстати, очень хороший, но про 55осбр почти ничего нет.
Командира 55 бригады полковника Георгия Александровича Латышева
направили в академию Генерального штаба в Уфу, он в последствие стал генералом.
Прошел всю войну.
Начальника штаба бригады подполковника Илью Микаиловича (Михайловича) Подберезина
направили в соседнюю часть. Стал полковником. Прошел всю войну.
Начальника 1-го оперативного отдела штаба бригады майора
Гладкий направили в Калугу, где он вошел в состав 260сд второго формирования
(входила в состав действующей армии с 11.08.1942 по 04.09.1943. Далее
расформирована). Фактически сформировав сам командный состав стрелкового полка,
он оставался его командиром до конца января 1943 года. Командир 1026сп 260сд майор
Иван Андреевич Гладкий погиб под Сталинградом около хутора Новая Надежда (однажды, упомянув его, дед обронил: «спасибо
ему, настоящий командир: честный, прямой, смелый». Дальнейшие расспросы
показали, что из всего штаба бригады по уровню командирского мастерства он
выделял майора Гладких. Судя по всему, майор был для деда примером).
Комиссар 1-го батальона Ким Корнеевич
Харитонов вернулся с войны подполковником.
Дед, после академии им.М.В.Фрунзе
в звании капитана в декабре 1942 года, был направлен в Москву, а далее на Волховский фронт зам.нач.оперативного
отдела 18сд (комдив Овчинников) 2УА (генерал Мерецков) для участия в прорыве
блокады Ленинграда путем ликвидации «бутылочного горлышка» между южным берегом
Ладожского озера и Синявинскими высотами — операция
«Искра». Там 21.01.1943 в 5-м Рабочем Поселке он был тяжело ранен, подобран
солдатами встречного - Ленинградского фронта - попал в госпиталь в Ленинград. Чудом выжил в
блокадном госпитале. Потом по «дороге жизни» был отправлен в тыл.
Но все это другая история.
В чистом
В чистом поле ветер свищет,
В синем
В синем небе коршун рыщет.
А мой конь, белый конь
Едет
Едет шагом над рекой.
Ветер свищет для забавы,
Коршун рыщет ради славы.
А мой конь, белый конь
Едет шагом над рекой.
Ветер
Ветер свистнет – задохнется,
Коршун
Коршун рыскнет, да вернется.
А мой конь, белый конь,
Он все едет, он все едет
Он все едет — он такой.
Над рекой над синей речкой
Белый конь звенит уздечкой.
Что нам слава, что забава,
Нам бы поле
Нам бы поле перейти.
Нам бы поле перейти,
Друга верного найти,
Кому влево, кому вправо,
Кому с нами по пути.
(из к/ф «Раз, два – горе не
беда!»)
«Жизнь прожить – не
поле перейти»
На главную страницу сайта E-mail: closev vpost.ru Мои корни
Хостинг
от uCoz